Княжич

– Чего же здесь хорошего, ну разбили Романовичи венгров, дальше что? – не понял я. – Тем более, ты же, мне помнится, был за венгров, желал, чтобы они Владимира Рюриковича побили?

– Я теперь с угром Андреем и Михаилом Черниговским в переписке состою, – важно ответил князь.

– И что?

– Ранее Михаил Черниговский с Андреем Угорским не хотели за мою им помощь отдавать мне Киев. Но теперь–то они битые, могут стать более сговорчивыми! – с непонятной угрозой в голосе произнёс Изяслав Мстиславич.

– А Владимир Рюрикович как же? – пасьянс в моей голове всё ещё не складывался.

– Да с него, верно, уже труха от страха сыплется. В последней сече кияне под сильный удар попали, много их полегло. Потому, этот скудоумец сейчас, может из союза с Романовичами выйти. Эти двое братьев, тоже не промах, Киев, небось, в тайне алчут к своим рукам прибрать. Сказывал мне гонец черниговский, что Романовичи намеренно этого старого дурня под удар угров подставили. Хоть угры с черниговцами и биты оказались, но больше всех Владимиру, будь он не ладен, Рюриковичу досталось.

– Так в итоге, я не понял, что ты собрался делать?

– Я отправил посла к уграм и черниговцам и прямо в послании им сказал – отдадут мне Киев – приду к ним на помощь, да ещё и Котяна на их сторону переманю! Вот так! Теперь жду от них ответа!

– Если они согласятся, то Смоленск ты на кого оставишь?

– А что такого? За мной он и останется. Я же пока от смоленского княжения не отказываюсь. Ни бояр, ни горожан с собой на брань не зову! Знаю, что бесполезно. Они после Липицкой битвы уже семнадцать годов сидят у себя за стенами безвылазно, ни с кем ратиться не желают. Хотя и разбили тогда вместе с новгородцами владимирские рати. Не понимаю я их! И вообще, дружина моя и дело моё как мне с ней быть! Здесь мне вечевики–сиволапники со своими боярами вовсе не указ!

Я согласно покачал головой, думая про себя, что горбатого лишь могила исправит.

– От того, мыслю, – продолжал витийствовать князь – сидючи за стенами перепрели, вот от мора и мрут как мухи! Нам вон со Злыдарем, Малытью, Фёдором, Анфимом, Перемогой и другими мои дружами всё нипочём! Где нас только не мотало по Белу Свету! В Смоленске уж четвёртый год, тяжко мне здесь сидится, продуха нет! До чего у смолян дошло, князей из города повыгоняли! Сижу здесь как пень в Свирском детинце, словно какой изгой. В Киеве с этим делом лучше. Там князь – это князь, правит киянами из самого града, а не как у этих, – князь махнул в сторону окна, – на отшибе сидючи! Зато смоленские бояре в окольном граде, а попы в коренном детинце засели, словно князья! Тьфу!

Поговорили ещё некоторое время с князем «за жисть», о его несчастной княжей доле, о злодеях Владимире Киевском и Святославе Полоцком, потом помечтали, как он ещё всем своим недругам покажет «кузькину мать» и только после этого князь отпустил меня восвояси, к моему немалому облегчению.

Наступил август (зарев) месяц.

– Теперь Авдий, мы с тобой вскоре займёмся самым главным – строительством доменной печи и горнами.

– А вы, – обратился я к присутствующим здесь же кузнецам и литейщикам, – вызовете ко мне завтра всех свободных смоленских кузнецов, кузнецов–оружейников, домщиков и иных железных дел мастеров …

– А «копачей» вызывать?

– И их тоже. Будет у меня завтра с ними, да и с вами тоже серьёзный разговор, о создании складного товарищества по типу купеческого. Но только оно будет заниматься производством железа, чугуна, уклада и изделий из них.

– А как же это ..? – начали выдавливать из себя очумевшие мастера.

– Все вопросы завтра! Идите лучше к смоленским мастерам. – Я решительно остановил их пробуждающееся любопытство.

Как же хорошо, что Изяслав Мстиславич отправился с дружиной объезжать свои земли, а Перемога в Гнёздове, а то сейчас бы от их вопросов только и успевал бы отбиваться. Типа невместно княжичу и всё такое прочее …

Планируемый мною металлургический завод по нынешним временам станет поистине грандиозным. Те из смоленских ремесленников, кто занят металлургическим производством и не захочет объединиться со мною в ближайшем будущем просто будут обречены на разорение, не выдержав конкуренции. Это было одной из причин почему я и хотел их привлечь в СП, так как их разорение неизбежно вызовет социальное обострение, что ни мне, ни Изяславу Мстиславичу крайне не желательно, и без того проблем хватает. К тому же, было бы просто замечательно, сманить на мой завод квалифицированные кадры смоленских мастеров.

То, что я хотел организовать – «паевой товарищество» на Руси не было в новинку. «Складниками» называли соучастников одного предприятия. Понятия «складьство» и «братчина» были равнозначными, эти товарищества, были широко распространены в торговой сфере.

С самого раннего утра, у входных ворот моего двора, собралась целая куча активно переговаривающегося между собой народа.

– Княжич, пущать энтих мастеровых, али гнать прикажешь? – спросил воротный страж.

– Заводи их в гридницу, – распорядился я.