Княжич

Детали этого разговора быстро дошли до ушей хозяюшки фермы, и не одна тарелка была разбита, ждал Семёна тёплый приём по возвращении.

* * *

Сидя вечером на поляне, которую мы выбрали для ночёвки, я корпел над одним из котелков, подвешенным над костром и думал, не забывая помешивать гречку.

Почему я так бездумно начал расширяться? Почему начал тратить деньги на покупку холопов, техники, строительство? Почему?

Ведь если хорошенько поразмыслить, то выходит, что это опасно. Да, нападать на меня не будут. Связываться с родом Смирновых, из-за мелкой фермы резона нет. Но вот попытаться вынудить продавать мою продукцию только им, или сбить цену, навязать какие-то свои условия местные бояре попытаются, тут и к гадалке не ходи.

Так зачем я затеял это? Сидел бы себе тихо в личном уголке тайги, да продавал потихоньку мох… Даааааа. Задним умом все крепки, теперь-то я понимаю, какую ошибку совершил. Свобода в голову ударила, вот и наворотил дел.

— Блин, — зачерпнул я полную ложку и попробовал бульон на вкус.

Соли хватало. А вот мясо в грече ещё резиновое. Нужно ещё поварить, посмотрел я на других мужиков, что назначены кашеварами на сегодня. У них дела шли не лучше.

На полянке нас было пятьдесят человек, занимался кто чем. В сторонке сидели те, кто любил побренчать на гитаре, собрались они кружком, передавая по кругу бренчалку и распевая песни о душе, доме, любви, порядком заманались они скакать по лесам, выискивая старателей.

В другом месте сидели заядлые охотники и рыбаки, что успевали добывать нам дичь в кастрюли даже посреди этого похода, были они двужильными, похоже.

Ну и третья группа, это те, кто просто честно исполнял свои обязанности, сидел неподалёку Жук с компанией, чистя автоматы и пистолеты.

— Вы просто не понимаете, с кем связались! Вас достанут! Не жить вам! — Продолжал сыпать угрозами хорошо говорящий по-нашему китаец, ждал он завтрашней отправки на ферму.

Не он первый, не он последний, обстоятельно допросит его по прибытии на место Син Ханг, а потом на краю леса появится ещё одна безымянная могила.

— Да, заткните вы его уже! — Не выдержал один из мужиков, что пытался заснуть в своём спальнике у костра.

— Хрясь, — дали по зубам китайцу и он замолчал, собирая свои золотые зубы с земли, освобождённой от снега и прогретой мною одной из форм первой ступени.

Хорошо хоть тут я не напортачил и никто не видел от меня ничего более серьёзного. Всё, что я до того применял, было из первой. Даже тот гигантский снеговик, которым я пугал давеча детей — создан из первых форм.

— Выбрал, куда дальше путь держим? — Подсел ко мне Михаил Жук.

— Чего выбирать то? Осталось всего две точки, — достал я карту из кармана, с множеством пометок и пожал плечами. — Пойдём к ближайшей, — показал я на неё пальцем. — Десять километров всего топать.

— Это хорошо, — с остервенением почесал отросшую бороду Михаил, ловя в ней блох.

Он один из тех немногих, кто в походе с самого начала. Остальные меняются раз в месяц, отправляясь отдыхать, тренирую я так свою небольшую армию в реальном походе.

— Все устали, — посмотрел на китайца Жук, выловив из бороды напившуюся крови и раздувшуюся блоху и с каким-то мрачным удовлетворением, раздавил её между пальцев, после понюхав их.

Китаец же скулил, сидел он на земле и раскачивался. В ладошках у бывшего рабовладельца блестели несколько зубов, смотрел он на них, не переставая, и раскачивался…

— Знаю, — последний раз помешал я гречу и снял с костра котелок, закрыв его крышкой. — Я сам порядком устал, — признался я.

Под рукой у меня лежало несколько замызганных мешков. На первый взгляд и позариться не на что, но стоит развязать тесёмки, как глазу откроется блеск золота.

В общей сложности, зачистив уже почти сотню точек старателей, я забрал у них металла на сумму где-то в семьсот миллионов рублей.

Не все смогли это выдержать. Поддались алчности, попытались двое сговорившихся холопов из новеньких — умыкнуть ночью мешок и закономерно были расстреляны Жуком.

— Зачистим эти две точки и домой. Весна на дворе, хоть и не заметно, пока, — лежал в округе снег, и только солнце, пекущее голову днём, говорило, что зима кончилась. — Пора уделить внимание ферме. Мох сам не вырастет, — хмыкнул я. — Налетай! — Махнул я рукой мужикам и те стали подходить, накладывая себе по тарелкам кашу.

Утром, перекусив оставшейся с вечера гречей, мы собрались и двинулись в путь. Всё делали молча. Отдых закончен. Сегодня нас ждёт работа.

— Ещё один, — буркнул я, подходя к месту, у которого встали наши разведчики, что проверяли путь и прокладывали нам дорогу в снегу.

На лысой поляне, без следа снега или травинки — танцевал болезненно выглядевший мужичок синего цвета, скрючившийся в три погибели и размахивающий над головой мшистой корягой, явно только подобранной из ближайших кустов.

— Блаженный. Шаман, — начали перекрещиваться мои холопы из местных, прося у того защиты и благословения.

Чёртово мракобесие глубинки! Я, да и другие наёмники смотрели на это скептически, считая, что место таким людям в психушке.