Княжич

Больше Гончаров не сказал ничего. Он даже щит не поставил, разорвали ему крупнокалиберные пули всё тело, только ошмётки летели.

За щитом, отделяющим нас от гостей вечера, кто-то завизжал, и я, опомнившись, прекратил жать на гашетку.

Подойдя к уже мертвому парню и посмотрев в его открытые, остекленевшие глаза и ничего не сказав при этом, я развернулся к нему спиной, нашел глазами Алису, вцепившуюся в руку Михаила, и направился к ним.

— Со мной всё хорошо, — успокоил я её.

Вечер был испорчен и всех нас выпроводили вон, разлетались вертолёты дворян. Улетали и мы.

Молчание в полёте угнетало. Хорошо хоть дети ничего не поняли, продолжали они играть на другом краю особняка, всё, пропустив, посмотрел я на Юлиану, скрутившуюся калачиком в своём кресле.

— Больше нас никуда не пригласят, — мучительно выдала улыбку Алиса.

— Ну… Всё пошло не совсем по плану, — шмыгнул я носом.

* * *

— Ты перешла все границы, Людмила, — с сожалением покачал головой князь Смирнов. — Мы терпели твоё поведение многие годы. Позволяли травить Семёна. Не вмешивались в воспитание твоих детей, отдав их тебе на откуп. Пошли на многие уступки и это твоя благодарность, девочка?

— Я Чернозубова! — Оскалилась Людмила, показав вопреки своим словам ряд белых, маленьких зубов, хоть и заострённых как у хищника. — Ты старый дурак уже достаточно пожил, мог бы, и уступить место, — выплюнула она свои слова с непередаваемым презрением.

— Вот значит как? — Спросил наследник фамилии Смирновых, сидящий рядом. Это был дядя Семёна, Иван. — Хотела удавить нас и на моё место поставить бесхребетного Андрея? Твоего мужа-тряпку? — Покачал он головой. — И из-за чего? Из-за наказания твоих поганых отпрысков, место которым на каторге? Признай, если бы не заступничество нашего рода они давно бы сидели в тюрьме для малолетних. Ведь так, Люда?

Повернув к нему голову, Людмила Ильинична лишь снисходительно усмехнулась.

— Моих сыновей никогда не осудят, Иван. Не те у нас времена. И не черни из полиции указывать мне, как воспитывать своих кровиночек. Пусть радуются, что мы позволяем им жить и служить нам, — с женской непосредственностью ответила она, хихикнув.

— Похоже, ты не воспринимаешь нас всерьёз? — Полностью отстранил отца от разговора наследник, оставив тому роль молчаливого свидетеля. — Слышала, может? Недавно Семён расстрелял одного из сыновей хана, Ильхама. Может мне последовать примеру племянника и, невзирая на последствия расстрелять тебя как собаку?

— Ха! — Хмыкнула она, показывая, что думает об этой угрозе. — Кишка тонка, наследничек.

— В чём-то ты права, — кивнул он. — Это будет слишком милосердно. За попытку убить главу и наследника своего рода, о чём ты вечно забываешь, называя себя Чернозубовой, наказание будет соответствующим. Смерть! — Вынес он приговор. — Но не тебе, — заметил он, после того как Людмила вся напряглась. — Твой сын, Пётр, даже после того как мы приставили к нему дядьку умудряется творить такое, от чего у нас волосы дыбом встают. Чуешь теперь, чем пахнет?

— Не смей! — Вскочила со стула Людмила, растопырив пальцы на руках и попытавшись, напасть на наследника.

— Цок, — щёлкнул пальцами старый князь, и мачеха Семёна замерла на месте, словно, закаменев. — Не напрягайся так, Люда. Не тебе пытаться побороть мои чары. Я хоть и стар, но пятый ранг ношу по праву, — грустно улыбнулся старик. — Мне очень жаль, что приходится так поступать, но другого выхода мы не видим. Иван, — попросил он, и его сын оставил их, сходив в комнаты детей брата, вернувшись со всеми тремя его отпрысками. Петром, Витей и Машей Смирновыми, понуро шли они, ещё не зная зачем их позвали в кабинет главы рода, но ничего хорошего от того не ждя.

— Мама! — Вскрикнули они, испугавшись происходящего в кабинете, и подбежали к Людмиле, пытаясь её растормошить. — Мам! Мам! Что с тобой?

Наследник рода закрыл дверь и встал за их спинами.

— Она вас слышит и видит, но двигаться не может, — пояснил князь, внимательно отслеживая реакцию детей. Все трое искренне переживали за мать.

— Отпустите её! — Потребовала Маша. — Пожалуйста, — добавила она после некоторого усилия над собой.

— Я расскажу всё нашему второму деду, — сразу начал угрожать Пётр своими родственниками со стороны матери, а вот Витя молчал. Умненький мальчик.