Глава четырнадцатая
— Ты это слышал Ярополк?
— Чего? Опять волколаки выть начали? Так это и понятно, ты их бедных почитай каждые три недели изводить заявляешься. Они за это время едва, едва восстановить численность успевают.
— Да я не об этом. — отмахнулся я от учителя. — Цепи зазвенели, словно ветерок подул.
Посмотрел богатырь на меня словно я умом решил тронуться.
— Ты же сам прекрасно знаешь, что нет в этом месте ни ветра, ни каких других проявлений природных. Тут вон даже солнца и луны нет. Откуда свет берётся неведомо. Явно не Хорс его создаёт. Так, что брось. Показалось тебе. Давай лучше продолжим. Слаб ты ещё, чтобы против аспида в одиночку выходить. Это он тебя в прошлый раз подрал, если забыл ты.
Я скривился от этих слов и тут же схватился за правую руку. Прав был Ярополк. Знатно меня аспид тогда потрепал. Руку оторвал, живот распорол, да и ещё немало бед натворил.
Поиграл он со мной, как с игрушкой набивной, да и бросил. Потерял всякий интерес, после того как я сопротивляться перестал. А как тут будешь сопротивляться, когда всё тело разворочено?
Два дня тогда пришлось мне в водах целебных проваляться, а шрамы так до конца и не затянулись.
— Может, сегодня оружие мне дашь? С ним я точно одолею аспида.
— Сам видел, что я с аспидом и без оружия справляюсь. Так отчего ты не можешь? Ты же у нас Великий князь, который самым сильным на свете должен стать и изгнать всех тварей Хаоса-Утгарда из Яви. — ехидно произнёс богатырь, да и замер с открытым ртом.
— Великий князь не должен сражаться, полагаясь лишь на воинское умение. — раздался голос, которого я не надеялся услышать уже никогда.
Повернувшись, я с радостным криком бросился к бабушке Ядвиге, едва не снеся старушку с ног.
— Бабушка Ядвига. Это действительно ты? Как ты здесь оказалась? Ты стала слабее. Что произошло во время инициации? Где отец и все остальные. Почему нас с Ярополком закрыло в этом месте? И что это вообще за место?
И ещё, куча вопросов тут же вывалились на меня. Я же сейчас могла лишь счастливо улыбаться. Настало время вернуться тому, в чьих руках судьба этого мира.
Не сдержалась я и заплакала.
Тысяча лет прошла, а он практически не изменился. Возмужал, настоящим богатырём стал. А глаза всё те же. Также горят озорством да добротой, что всегда мне в Казимире нравились.
Подхватил тогда княжич меня на руки, прижал к себе, да и начал успокаивать. Ох и силён он стал. А кожа его загрубела и теперь больше на кольчугу похожа стала, да и шрамов на ней столько, что не счесть.