Княжич

Сколько боев и битв было в моей дальнейшей жизни. И больших. И малых. И явных. И тайных. Сколько битв я выиграл? Сколько проиграл? Разве теперь упомнишь. Но только этот бой, первый бой в моей жизни, я помню, точно только что вышел из него. Может, потому, что он был первым. Оттого и всплывает в памяти все время, как тот сон… Бабушка. Я — маленький. Сказка про птицу Сва и про яичко золотое…

Словно в пустой колоде, в голове заухало. Кто-то молотил в дверь.

— Кто там?

— Болярин! С дальней заставы гонец прискакал.

— Подожди. Сейчас выйду.

А вставать все равно было невмоготу… Ох, Путята, Путята…

Бой бурлил, как бабулино варево…

Мы успели выйти из-под удара, и вражья конница врезалась в передовой полк.

Завязла.

И алые Полянские плащи покрылись алой кровью. Чужой и своей.

Звон оружия, стоны изломанных ратников… Крики боли людей и коней…

— Глядите-ка, попал Куденя-то! — Радостный крик Звяги заставил вздрогнуть.

Словно почуяв недоброе, мой конь тревожно заржал.

— Тише, Гнедко, — похлопал я его по потной шее и понял, что руки трясутся.

— Нет, ты погляди, что пострел учудил! — продолжал кричать лучник и махнул зажатой в кулаке стрелой в сторону реки.

Я повернул голову в сторону реки.

А ведь точно.

Огромный драккар, шедший первым в этой стае странных, голодных до нашей крови, чудищ.

Одетый в броню из круглых червленых щитов речной змей, привыкший покорять водные просторы.

Ощетинившийся веслами и горящими стрелами, впившимися в борта, властелин вод.

Вдруг потерял управление… Беспомощно начал разворачиваться против течения… Словно слепой кутенок, ткнулся носом в бок своего собрата, идущего следом… Проскрежетал змеиным носом по борту, сдирая щиты и ломая крылья весел… И, ошарашенный внезапной потерей кормчего, беспомощно замер. А течение продолжало безжалостно сносить его к противоположному берегу.

Другой драккар от удара завалился на левый бок, зачерпнул бортом Припять и стал быстро тонуть.

На третьем драккаре был опытный кормчий. Он сумел увернуться от столкновения. Сохранил все весла и еще быстрее понесся прямо на нас.

Крики древлянской радости и варяжского горя слились в единую песню войны. И поднялись к самым небесам, радуя и огорчая сцепившихся в жестокой схватке богов-покровителей. Перуна Полянского, Одина Варяжского, Радогоста Ятвигского и Даждьбога Древлянского.

— Аи да Куденя! — Побор осадил рядом с нами взмыленного коня. — Ему и тебе, Звяга, Благодар от меня. Коль из боя живыми выйдем, ходить твоей жене в обновках. Жаль, что Ерша застрелили. Зоркий у него глаз был. Как он того, со стягом Полянским, влет снял! Да, видимо, теперь ему в Сварге[15] охотиться… Добрыня, скачи к берегу. Вели моим словом, чтоб первая лодья оставшемуся драккару огоньку подкинула. Тех, что тонут, пусть оставят. Им не до нас. Им бы выплыть. Остальные, будьте наготове. Полк левой руки прикрыть надо. Звяга, давай в небушко три стрелы. Да чтоб горели поярче. Пора Велемудру себя показать…

И дрожать стало некогда…

Я бы успел. Обязательно бы успел. И Славдя с Гридей остались бы живы. И жизнь моя пошла бы совсем другой дорогой. Не знаю, плоха та дорога была бы или хороша… только она была бы совсем другая…

Ладно, хочешь не хочешь, а вставать надо.

Гнедко споткнулся о какую-то корягу, предательски торчащую из песка.

Я оказался не готов. Вылетел из седла. Пролетел над головой коня. И со всего маху врезался в землю.

Вышибло дух. Небо завертелось надо мной в ярком хороводе облаков.

Пришел в себя. В голове ухало, словно в пустой бочке. Люди и кони вокруг почему-то двигались медленно и плавно, словно во сне. Шум в ушах заслонил звуки боя…

Медленно…

Очень медленно мимо меня проплыл ратник, размахивая мечом. Его глаза были выпучены и полны ярости. Рот широко раскрыт, словно он задыхался или кричал. Но я не слышал его крика — Я повернул голову и увидел, как драккар ткнулся змеиной грудью в прибрежный песок и с него посыпались вооруженные топорами и маленькими круглыми щитами люди. Варяги. Враги.

Попытался подняться… Мокрый песок саднил на стесанной щеке… Кровь заливала левый глаз. А шум в голове все не проходил…