Княжич

— Слава Орму! — подхватили крик конунга викинги.

— Слава Орму! — поднял вверх свой рог довольный Торбьерн.

— Всем пива! — прикрикнул на женщин конунг. — Помянем проигравшего.

И женщины бросились выполнять приказание. Гро перешагнула через тело Сигурда, подбежала к Орму. Чмокнула его в щеку. Что-то быстро шепнула ему на ухо, а потом с благодарностью взглянула на меня.

— Трэли! — позвал Трюггвас. — Уберите Сигурда, сына Эйстейна, которого мы будем помнить как Сигурда Большого. Отнесите его в ледник, чтоб не протух. Хоронить его будем после. А пока, Могучий Орм, подойди ко мне.

Трэли вынесли тело вон из Длинного дома.

А конунг снял серебряную застежку со своего плаща и под одобрительные крики всех, кто остался, вручил ее победителю. И пир продолжился, точно всего мгновение назад здесь не произошло смертоубийство…

Все обсуждали недавний бой, а Орм вернулся на свое место, похлопал меня по плечу и сказал:

— Ты хороший трэль. Обещаю никогда больше не бить тебя. Ешь и пей. Гро, принеси пива для него, — и, когда девка налила пива в его рог, а передо мной поставила прежнюю глиняную миску с пенным напитком, поднялся и сказал: — За Сигурда! Он был достойным человеком и достойным противником. Пусть в Вальхалле ему будет так же хорошо, как с нами!

— За Сигурда! — подхватили викинги и дружно выпили.

Наконец и вторая бочка с пивом отозвалась грустным звоном, когда младшая дочь конунга постучала по ней.

— Настало время для серьезной беседы, — сказал конунг.

Веселье сразу сошло на нет. Гро, хохотавшая на коленях Орма, прыснула еще пару раз в кулачок, встала и одернула платье. Ярлы приосанились. Придвинулись поближе. И тут Орм икнул, поднялся и спросил громко:

— А никто не желает отпустить пиво на волю?

— И верно, конунг, — сказал скальд. — У меня тоже пиво дырочку нашло.

— Человек твоего дара, Снорри, — конунг поднял вверх указательный палец, — понимает самую глубокую суть вещей. Достопочтенные гости, — обратился он к гостям, — а не опустошиться ли нам, прежде чем приступать к серьезным вещам?

И викинги, да и я заодно, встали с насиженных мест и гуськом вышли из Длинного дома под дождь, чтобы подышать свежим воздухом.

Пока мы шли до отхожего места, дождь усилился.

Под ногами было так скользко, что я едва не растянулся в липкой грязи.

Торбьерну повезло меньше. Его мягкие сапоги, в которых было так удобно передвигаться по драккару, быстро обросли большими рыжими комьями прибрежной глины и, как только он ступил на мокрую, отполированную множеством ног доску настила нужника, заскользили не хуже лыж.

Торбьерн выругался, взлетая ногами вверх. Хряснулся об настил. Доски лопнули… затрещали…

Но выдержали.

Я вдруг понял, что все мы стоим затаив дыхание…

— А ничего, — сказал конунг. — Молодец Асвальд. Из крепкой доски нужник сработал.

Торбьерн, продолжая ругаться, поднялся на ноги и сказал:

— За это надо выпить.

Все согласно кивнули, доделали неотложные дела и вернулись в Длинный дом.

— Так вот, — сказал конунг, усаживаясь на высокий стул. — Я собрал сегодня тинг[112] для того, чтобы решить один вопрос. Вы уже, наверное, знаете, что пять дней назад во фьорд зашел кнорр[113] Эйнара, сына Торгейра. — Он кивнул на одного из людей, тот встал и поклонился.

— Он человек достойный, — продолжил Трюггвас. — Но привез он нам недобрую весть. Говори.

— Почтенный тинг, — сказал Эйнар. — Месяц назад я зашел в гости к Свену Вилобородому, который уже не первый год сидит в Нортумбрии[114]. Так вот, Свен просил передать всем ярлам и конунгам, к которым я зайду по пути в Хольмгард, такие слова: «Внучка короля Альфреда[115] по имени Этельвольд не признала старого договора. Она собирают своих людей и готовится напасть на Йорк. Если есть нужда в хорошей добыче, буду ждать вас в Глубокой бухте до конца месяца скаерсомара[116]». Эйрик Кровавая Секира уже послал ярла Торри Короткоухого и с ним восемь драккаров. А Бьярни, сын Олафа, отправился сам на пяти драккарах.

— Что решит тинг? — спросил конунг.

— А что тут решать? — сказал один из ярлов. — До конца месяца мы успеем.

— Это решение тинга, — сказал другой ярл.

— Как ты смотришь на это? — Конунг посмотрел на Торбьерна.

— Давно я не был у Гунбьерна.

— Жены! — крикнул Трюггвас. — Открывайте третью бочку…