Княжич

- Видел я, как ты доказывал свою правоту судом божьим! Молодец! - восторженно похвалил его подобревший Годунов. - Побольше бы нам таких бойцов! Слышал я, что ты в науках искусен, несколько языков знаешь?

- Да, - подтвердил Андрей. - Знаю итальянский, немецкий и английский языки. Немного говорю на испанском!

- Похвально! Где служишь? Наверное, в Посольском приказе? - поинтересовался Годунов.

- Не успел он еще на службу поступить! - пояснил, вступивший в разговор Бекман. - Да и не хочет он в Москве служить!

- Почему? - спросил Годунов у молодого князя.

Андрей молчал, глядя в сторону от своего знатного собеседника.

“Все же дерзок этот юнец! - недовольно думал Годунов, раздраженный гордым и независимым видом юного князя. - При дворе не приживется! Такие люди могут служить только России, а не ее властителям! А жаль!”.

- Ну, ладно! - нарушил молчание Годунов. - Можешь не отвечать. Если не в Москве, то где же ты хочешь быть?

- На береговой службе! - не задумываясь, ответил Андрей.

- То же неплохо! - согласился Годунов, подумав, что в украинных городах люди долго не живут. - Опасно, трудно, но почетно! Есть ли у тебя вопросы ко мне?

- Есть! - ответил Андрей. - Помоги мне быстрее попасть на службу!

- Помогу! - покровительственно улыбнулся Годунов. - А когда ты к ней будешь готов?

- Через неделю! - уверенно ответил Бежецкий.

- Хорошо! - сказал Годунов. - В этом году смотра войскам не будет. Поэтому в полном снаряжении подъедешь к Разрядному приказу в назначенный день и час, которые тебе сообщат позже. Посмотрит тебя начальник приказа, назначит оклад и дачу, дьяк запишет в десятню на месте службы, а люди Поместного приказа испоместят тебя там же. Служи князь!

Развернув коня, Годунов собрался уезжать.

- А как быть с ним? - спросил его судья, кивнув головой на Коробьина.

Тот стоял со своими поручником и стряпчими у телеги, на которой лежал неспособный передвигаться раненый Шибаев. Бросая нервные взгляды на судью и стрельцов, он, страшась, ожидал решения своей судьбы. Жалкий вид царского стольника смягчил сердце всевластного царедворца

- Позови его и поручника! - потребовал у судьи Годунов.

Куракин послал за ними слугу. Коробьин и его тесть Никита Романович подбежали к коню Годунова. Склонив головы, они упали перед ним на колени.

- Возьмешь себе на поруки Никита Романович, своего зятя, пока государь не решит, тюрьмой или смертью его наказать! - голосом, не терпящим возражений, произнес царский шурин, не глядя на распростершихся у ног его коня людей. - Головой отвечаешь за него!

Хлестнув коня плеткой, Годунов направил его на дорогу. Свита, подняв копытами лошадей облако пыли, устремилась за ним.

Решение царя о наказании Коробьина пришло в Разбойный приказ через неделю. “Бить кнутом да вкинуть в тюрьму до царского указа” - прочитал в грамоте окольничий Куракин. По его приказанию, наряд стрельцов с судебным приставом был выслан в усадьбу Коробьина для его ареста. Но его уже и след простыл.

- Уже два дня никого нет здесь! - сбиваясь в словах, рассказывал приставу слуга Коробьина. - Загрузили добро на возы, сели на коней и уехали. И князь, и княгиня! А куда, не ведаю!

Никита Романович, вызванный для объяснения в Разбойный приказ, растерянно разводил руками:

- Как я за ним мог уследить? Днем и ночью под дверями стоять что ли? А на государевой службе, когда быть?

Через полгода, Бекман, бывший по посольским делам в Польше, на балу у князя Вишневецкого в Варшаве лицом к лицу столкнулся с Коробьиным и его женой Ириной. Коробьин был мрачен, а Ирина, игрива и весела в своих роскошных одеждах и драгоценностях, под пожирающими ее алчными взглядами панов и завистливыми взорами паненок. Проходя мимо Бекмана, парочка сделала вид, что не заметила его.

Глава XXI. Выполняя наказ.

Гора слегла с плеч Андрея после поединка. Казалось, ничто не могло повлиять на его оптимистичное жизнерадостное настроение. Ни рана на груди, иногда напоминавшая ему резкой внезапной болью, ни переживания, связанные с подготовкой к смотру. Но весть о том, что Коробьин сбежал, не отдав долг, охладила его пыл. Андрей понял, что вотчину родителей теперь не вернуть и самому придется перейти на режим строгой экономии. И все же, при покупке снаряжения молодой князь не удержался и дал волю своим желаниям. На деньги, которые у него оставались, он купил запасного скакуна по кличке “Абрек” и двух лошадок для Никодима. В Оружейном ряду Гостиного двора Андрей приобрел бахтерец, железную шапку, стеганую одежду и подшлемник под них, саадак, карабин и припасы для слуги. Но на дорогую персидскую саблю у него денег не хватило, и он взял дешевую московскую.

Вскоре ему принесли грамотку из Разрядного приказа, о том, что через день, в девять часов утра быть ему в снаряжении и на коне в приказе для смотра.

Смотр Андрея проводил боярин Никита Романович Трубецкой.

- Добрая у него броня! - говорил сопровождавшим его дьякам князь Трубецкой, одобрительно поглядывая на молодого князя. - И конь запасной есть!

- Так как его писать? - озабоченно спрашивали дьяки. - По какому разряду и куда?