Княжич Юра III

Сегодня вторник. Вторник вечер. Я стою на балконе нашей с Максом комнаты. Его самого в комнате нет. Он где-то гуляет, то ли с друзьями, то ли с подругой… или подругами. Он — парень видный, симпатичный, популярный… Княжич. У него время есть.

У меня — нет. Вторник, балкон, вечер, солнце клонится к закату. Завтра мне сдавать Географию. А, через два дня, в четверг — историю. В субботу — Право.

И по каждому предмету учить просто огромаднейший объём материала. Материала, которого нет и не может быть «за горизонтом сна», в мире писателя. Там же другой мир! Там и история, и география, и право — другие. Невозможно использовать «чит» с «продлением» одного дня бесконечными «минутками быстрого сна»! Невозможно!

А я не могу завалить ни один из этих экзаменов. Не имею права! Не имею права не получить выходной в это воскресенье, потому что я должен этот выходной Екатерине Васильевне. И совсем не горю желанием проверять, чем может мне грозить несоблюдение этой договорённости.

И дело даже не в том, что теперь только от её слова (точнее, заключения) зависит, будет ли дан делу с Белозёрским официальный ход, грозящий дисциплинарными мерами и недовольством со стороны Белозёрского-старшего. Пока-то, нет не то, что «дела», а даже скандала. Сплетня есть. Скандала нет. Так как самой драки свидетелей ни откуда не вылезло, городскому имуществу ущерб не был нанесён, сторонние люди не пострадали. Сам Белозёрский на себя заявлять не торопится.

Это про «дело». А про скандал… повода нет для скандала! Я ведь всё по местным «понятиям» правильно сделал. По духу Дворянского общества — я кругом прав: невеста решила взбрыкнуть, демонстративно припёрлась на свидание в весьма известное заведение с другим. Я их там спалил. В результате: «другой» на неделю загремел в больничку, а я увёз с собой сразу двух женщин. Двух СВОИХ женщин, то есть — порядок восстановлен. Честь Долгоруких не попрана, невеста-дура получила наглядный урок и демонстрацию реальной крутизны жениха, а Белозёрский — изначально не прав был — не фиг с чужой невестой гулять. Знал же, чья она, так чего полез? Белозёрскому-старшему даже предъявить нечего, ибо сынок живой остался и даже не покалеченный. Сам виноват — сам получил.

Так что, да — всё за словом Екатерины Васильевны. И она уже сказала, что я ей должен…

Я про долг слышал. Возражать не стал — значит, признал. Надо выполнять.

Но… повторюсь, это не главное. Ну, что мне может Директор сделать? В карцер посадить? Не смешно даже. А перед Белозёрским-старшим отец заступится. Ему, как уже говорилось, только повод дай Новгороду в глотку вцепиться… а тут его ещё и Борятинский поддержит, так как его дочь затронута и его Слово о помолвке чуть не было нарушено.

Так что, нет. Не в этом главное дело. Главное: Екатерина Васильевна — Водник высокого Ранга, потенциальный мой Учитель! И я не собираюсь терять такой бесценный шанс, какой она мне вот этим вот «долгом» предоставляет. Шанс не на её тело, а на её знания!

Я не я буду, если не совершу всё возможное… и невозможное, чтобы этот шанс не упустить!

Поэтому, я и стою сейчас на балконе, собираясь с духом. А на телефоне, которым я недавно «остужал» лоб, сообщение в мессенджере от Алины, о том, что у неё всё готово… можно запускать «петлю»…

Что ж, решил, надо делать. Иначе, не фиг было трепаться и человека напрягать.

«Вот смеху будет, если „петля“ именно сегодня и не сработает! И я самым глупейшим образом, с нихрена, на ровном месте, как бесхребетный южный кореец самоубьюсь из-за грёбаного экзамена!» — пришла последняя мысль, прежде, чем я присел и изо всех своих сил оттолкнулся от пола ногами, взлетая над перилами-ограждением балкона…

* * *

Глава 36

* * *

Я оттолкнулся ногами от пола, что есть сил и прыгнул вверх. Насколько смог вверх. А мог я, теперь, с учётом усиления от «покрова», ого-го как! С места, сразу метров на пять или шесть удалось подняться только за счёт силы прыжка. И это уже было круто! Аж, сам впечатлился.

Ещё круче было то, что это балкон четвёртого этажа — то есть, под ним ещё около десяти метров, может, чуть больше. В общей сумме, уже пятнадцать. В высшей точке траектории — короткие мгновения потрясающего чувства невесомость, зависания и…тут же ноги нащупывают опору — плоскую «ступеньку» из очень сильно сжатой воды. Сила тяжести тянет вниз, ноги подгибаются в коленях, словно бы готовятся к новому прыжку… хотя, почему же «словно»? Именно к нему они и готовятся! Только с одним нюансом: опора под ногами взрывается.