Княжич Юра III

Немного поясняло, но, скорее, ещё больше запутывало проскочившее в толпе гостей тихое слово «Артефакт» или «Артефактный», сказанное явно об этом мече. Зависть и восхищение оно объясняло, но суть вопроса только запутывало. Что ещё за «Артефакт»? Что это значит? Что ещё, оказывается, существует в этом мире, чего я не знал⁈

* * *

Глава 30

* * *

Я практически не спал прошлой ночью. Да и всю предыдущую неделю, из-за экзаменов, приходилось мне сокращать своё время сна до возможного безопасного минимума, который составлял по пять-шесть часов в сутки.

А мероприятие затянулось. В аэропорт я смог попасть только ближе к половине двенадцатого ночи. Так что, нет ничего удивительного в том, что глаза закрылись сразу же, как только я прищемил свою задницу к комфортабельному креслу в салоне самолёта, отправляющегося в Петроград. Я, по-моему, даже взлёт проспал. Что, опять же, не удивительно — всё ж, небольшой частный самолётик, даже при взлёте, не шумит так, как взлетающий или садящийся ИЛ. А у меня ведь было время, в бытность писателем, когда я неделю ночевал на голой земле в ста метрах от ВПП на военном аэродроме, где эти большие и громкие машины постоянно садились и взлетали совершенно буквально над головой. И ничего — приспособился как-то, засыпал, и даже не особо ворочался по ночам. Чего уж тут-то не уснуть?

К чему я об этом? К тому, что просыпаясь, видеть разваливающийся салон самолёта и быстро приближающиеся бесконечные огни огромного города, это очень… неоднозначный опыт. Очень!

И я бы, пожалуй, предпочёл бы, чтобы такого опыта в моей жизни не было. Тем более, когда за спиной даже верного парашюта нет.

Сколько я успел насладиться этим захватывающим дух зрелищем раскинувшегося подо мной светящегося муравейника? Не думаю, что долго: секунду, может быть, две. Не больше. Прежде чем началось «БП», то есть, беспорядочное падение. Что это такое? Это состояние парашютиста в полёте, когда, из-за неправильного положения его тела, сопротивление встречного потока воздуха, начинает крутить, кидать и вращать его так, что тот полностью перестаёт контролировать ситуацию. Тебя крутит, шибает, теряется любое представление о верхе и низе, ты толком ничего не видишь. Да ещё из-за отсутствия защитных очков, бьёт холодным воздухом по глазам…

У десантников такого практически не бывает, во-первых, из-за наличия у круглого десантного купола системы стабилизации — такого маленького парашютика на длинной силовой ленте, который раскрывается сразу же, в момент выхода парашютиста из летательного аппарата, и который чуть позже вытягивает основной купол из камеры основного парашюта, уже болтающейся над головой парашютиста. Во-вторых, но, пожалуй, во-первых по важности, из-за того, что десантники выходят всегда в одной и той же, вбитой уже на уровень рефлексов позе — «капелькой». У десантника вообще алгоритм поведения настолько крепко сидит, что ночью его разбуди, оттарабанит и выполнит своё: «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три, кольцо! Пятьсот четыре, пятьсот пять — купол!..».

Вот и я выполнил. С одной только оговоркой: проснулся я УЖЕ в полёте. И меня уже начало крутить. И то, что я тут же сложился «капелькой», ситуацию уже не исправляло — я продолжал крутиться. Только что с большей скоростью, так как амплитуда меньше.

И «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три!» про себя сосчитал. И рукой дёрнул, имитируя выдёргивание звена ручного раскрытия… даже, кажется, что-то от своей Лицейской формы, в которую до сих пор был одет, оторвать умудрился. Но, «купол» так и не появился. Так что, «Нет купола! Кольцо два, прогиб!»… тоже не помогло, так как запаски, разумеется, тоже не было, а значит, и «кольца два».

На все эти бесполезные трепыхания я потратил, в общей сложности, секунд семь-восемь. Потом мозги начали немного работать. Ещё секунду. А дальше… «разгон от ноля до сотни», то есть, от состояния сна, до состояния усиленной работы в режиме жёсткого форсажа, в целом заняло не больше девяти секунд. Неплохой результат… для любой другой ситуации.

Хотя, потом, когда уже всё позади осталось, стало понятно, что и здесь всё не так критично было — свободное падение с трёх тысяч метров человека без парашюта около минуты занимает с учётом сопротивления воздуха — достаточно времени, чтобы раздуплиться.

В общем, я проснулся. Начал пытаться как-то исправить ситуацию. К сожалению, рядовых десантников не учат, как выходить из БП. О нём упоминают, но учить начинают только в специальных «Арбалетных группах», там, где используется не круглый купол, а «крыло». БП для круглого купола — смерть парашютиста: он просто накрутит на себя свой же ещё не успевший раскрыться парашют, запутается в нём и не позволит ему раскрыться. Так «клубочком» и полетит до самой земли. Нет смысла тратить время на обучение тому, что на практике никогда не пригодится.

Вот меня и не учили…

И я умер.

Опять.