Княжич (СИ)

Я в этот момент отдыхал и сил набирался перед походом нашим к Китежу. Долго мне морок держать предстояло и каждая крупица силы нужна будет.

— Испугалась я сильно. Испугалась не за себя, а за весь род наш и тех, кто доверился нам. Люди Янковского — это ерунда, там сплошь наёмники одни были. Поэтому на их смерти даже никто не обратит внимание. Работа у них такая, опасная очень. А вот что ты служителей церкви убил, напугало меня безмерно.

Слишком сильна вера христианская в мире. Целые государства ей подчиняются и без разрешения Ватикана ничего не делают. Может папа Антуан войну развязать против Российской империи. В таком случае погибнет очень много людей.

Это ты вон, как легко с церковниками справился, а будь на твоём месте кто другой, уже давно предали его священному суду господнему. Суду, на котором никогда невиновных не бывает. Каждого, кому его придавали, потом сжигали на костре. Видела я несколько казней подобных и никому не пожелала бы такой участи.

— Рядом со мной ты можешь ничего не бояться. Пусть даже сам бог распятый вновь явится за жизнью моей, ничего не сможет он сделать. Как не было так и нет власти его на землях православных.

— Да не боюсь я за себя. — с досадой произнесла Алёна. — За других я боюсь. За людей виновных лишь в том, что родились и живут они в Российской империи. За тех, кто вместе со мной учился постигать тайны великие. За тех, с кем я плечом к плечу училась искусству ратному. За них, за всех боюсь я, не за себя.

Понимал я Алёну, как никто другой. Понимал, но не мог ничем помочь. Имела она полное право бояться. К тому же в следующий раз я поступлю точно так же, если рискнуть церковники снова на моём пути встать.

— Но больше всего я боюсь за тебя. — продолжила говорить Алёна. Упомянув меня, глаза её заблестели и в них начали собираться слёзы, не желая падать вниз. — Я нашла тебя и не собираюсь отпускать. Если что-нибудь случится с тобой, то и мне больше незачем жить. Буду я лишь одного желать — мести. Знаю, что сделаю всё возможное, чтобы наказать обидчиков твоих. Сама сгину, но покараю их.

А вот эти слова меня уже насторожили. Не хватало ещё, чтобы Алёна пошла на столь безрассудный поступок. Во-первых, у современных церковников силёнок не хватит, чтобы мне навредить. А во-вторых я не собирался никуда уходить от Алёны, тем более в Навь. Рано мне ещё туда, в Яви дел выше крыши. Сперва с Хаосом-Утгардом разобраться нужно, а уже потом и об остальном думать.

— Слово ты мне дашь, что не станешь никаких глупостей совершать, если случиться, что со мной. Дальше продолжишь жить и радоваться. Закреплю я это слово заговором и станет оно нерушимо.

Долго со мной спорила Алёна. Отказывалась она слово давать. Удалось уговорить её только пообещав, что помогу ей, стать сильнее, в плане силы чародейской.

Были у меня на это счёт уже кое-какие мысли. Вот только проверить мои догадки будет возможным лишь в Китеже. Слишком много лишних глаз и ушей в усадьбе Велесовых. Да и за её пределами подобных людей было предостаточно.

Как только договорились мы с ней, кинулась девушка мне на шею и сразу же забыл я об отдыхе, но для подобного силы у меня всегда были.

Правда, как следует помириться нам не дал Феофан, начавший стучаться в мою комнату. Если бы посмел он вломиться, то досталось бы от меня по полной. Да и Алёна обязательно от себя бы добавила. Сообщил домовой, что все готовы и ждут только нас.

Как бы нам ни хотелось послать всех к чёрту и остаться в комнате, но нельзя было тратить время. План был рассчитан, что к городу мы подойдём в темноте. Так и гораздо меньше сил на морок тратить придётся и народа возле защитного барьера будет очень мало. Если он там вообще будет.

Как и обещал Пётр Алексеевич прислал он охрану, что взяла усадьбу в плотное кольцо, не пропуская никого внутрь. А ещё вместе с охраной прислал он парня, чтобы посмотрели мы его и если подойдёт он нам, взяли его на обучение делу ратному.

Парня того Алексеем звали и был он сиротой, что уже три года считал тайную канцелярию своим домом, а Петра Алексеевича отцом.

— Вот смотрю я на него и вижу Алёшку, сироту нашего. Такой же он был яростный и непримиримый. Также всегда до знаний о деле воинском рвался. И также легко давалось ему обучение. — посмотрев на парня и на то, что он уже умеет, сказал мне Ярополк. Тут я был с ним полностью согласен.

В общем, взяли мы парня без всяких вопросов. В любом случае он практически ничего из обучения нашего не пропустил. Дружина моя только основы учения старого начала постигать. Алексей их быстро нагонит, если он действительно на того Алёшку похож.

Так вот Алексей стал первым человеком, которого в дружину мою извне приняли. Рассказал ему уже всё Пётр Алексеевич, да в тайны рода Донских посвятил.

Троян