Княжич (СИ)

— А мы поплаваем, мам? — Нарушила идиллию Юлиана.

— Конечно, дорогая. Но сначала нужно установить лагерь. Ты же не хочешь спать на земле в окружении комаров?

— Неа, — мотнула она головой. — И что надо делать?

— Давай спросим папу, — посмотрели они на меня.

— Сейчас всё будет, — успокоил я их, доставая из рюкзака две палатки, складной столик, стулья, посуду, котелок и минимум продуктов. Соль, хлеб, перец и сахар. Вот и всё. — Осталось всё это установить. Кто со мной?

— Я! — Подняла руку Юлиана.

Теперь уже я посмотрел на Алису, и та была вынуждена поднять руку вслед за дочерью.

— Приступим, — хлопнул я в ладоши. И начнём мы с…

Втроём мы управились быстро. Две палатки весёленьких расцветок по сторонам от костра уже стояли. Над огнём на рогатинах висел котелок, воду в котором сосредоточенно, мешала нахмуренная Юлиана, позволив маме отдохнуть и поваляться на солнышке. Умница, какая.

— Дзинь, дзинь, — звякнул колокольчик на одной из закинутых мной совместно с дочерью донок. — Рыба. Ура!

— Да! Мы не умрём голодными! — Завизжала дочя, забыв о пустом котелке, в котором плескалась подсоленная вода и всё.

И она была права, вытянул я на берег снасть, сняв с крючков сразу трёх больших лещей и две увесистых камбалки.

— Сейчас почищу, и у нас будет настоящий суп. А ты и не верила, — показал я язык Алисе. — Топор предлагала сварить.

— Я верила, пап, — возмутилась Юлиана.

— Ты моя хорошая, — обнял я её.

Животы у нас уже урчали. Зря я наверно не взял ничего покушать, понадеявшись на улов.

Наш повар Юлиана бухнула в рыбную похлёбку целую луковицу, посыпала перчику, соли, попробовала всё это на вкус, потянув время, и разрешила снимать котелок с костра.

— К столу, — пригласил я всех отужинать, когда небо уже потемнело. С озера повеяло сыростью, и свет нам давал только костёр.

— Вкусно, — хлебала Юлиана ложку за ложкой, надеясь всё скушать и попросить добавки. Только вот она ещё не знает, что в котелке ничего не осталось.

— И правда, вкусно, — улыбнулась аппетиту дочки Алиса.

— Хочу потом ещё в поход сходить, — сказала Юлиана с полным ртом. — Мы же пойдём?

— Сходим, — пообещала ей Алиса. — Следующим летом.

Покушав, мы уложили заклевавшую носом Юлиану спать, а сами остались у костра, сидели мы, обнявшись, любуясь природой, и звуками кряканья разбушевавшихся уток.

— Извини, что твой день рождения получился таким неказистым. Я знаю, ты хотела другого, — постарался я сгладить вину.

— Замолчи, — ласково прикрыла она мой рот ладошкой. — Мне всё понравилось, — положила она голову мне на плечо. — Спасибо тебе.

Утром, мы собрались и отправились в обратный путь, застал меня звонок телефона на середине пути. Номер звонившего не высвечивался.

— Алло? — Взял я трубку. — Кто это?

— Здравствуй, Семён, — сразу узнал я голос. Это была моя мачеха.

— Людмила Ильинична, не сказал бы, что рад вашему звонку, — заледенел мой голос. — Вы захворали или небо упало на землю?

Алиса что шла рядом беззастенчиво подслушивала. Кулак же у моего носа говорил о том, чтобы я не дурил и не портил отношения ещё больше.

— Я хочу извиниться, Семён.

— Вот те на! — Словно обухом ударили меня по голове. — С чего бы это?

— Я повзрослела.

— Вы всегда были старухой.

— Семён! — Зашипела на меня Алиса.

— В общем, я извинилась, поганец! — Вновь стала она прежней, а то её мёртвый голос меня немного пугал. — Отныне у нас вооруженный нейтралитет. Я не лезу к тебе, а ты ко мне. Уяснил?

— Согласен, согласен, — выкручивала мне ухо Алиса, заставляя быть добреньким. — Будет тебе нейтралитет, карга старая, — успел я сказать, прежде чем женушка закрыла мне рот.

— Ох, и дрянцо же ты этакое, — заметила мачеха, прежде чем положить трубку.

— Что-то странное у моих родственников творится, — почесал я затылок, приготовившись выслушать очередную сентенцию о правильном поведении от Алисы.

* * *

— Внимание, внимание, внимание! Срочное сообщение Императора, — слышалось из всех телевизоров и радиоприёмников страны. — Сегодня Турция и Китай объявили нам войну, — звучал мощный бас Василия III из динамиков. — Их воиска перешли границы и громят наши города и сёла. В связи с этим на военную службу призываются все мужчины старше шестнадцати лет, годные к военной службе. А также все кудесники, чей возраст перевалил за планку четырнадцати лет. Защитим нашу родину! Не посрамим. Аминь.

Помимо этого Император запретил любые внутренние междоусобицы и дуэли. Вот чего бы ему этого раньше не сделать?

* * *

Повестка наконец-то пришла. Информация с фронтов в наши края приходила противоречивая, но, похоже, нас громят со всех сторон.

— Ну, что там? — Нетерпеливо спросила Алиса, закусив губу.

— Военное ведомство одобрило мою заявку и теперь я вместе со своей дружиной и теми из холопов кто захочет вступить к нам — самостоятельное подразделение, а именно полк воздушной дивизии, приписанный к седьмой армии южно-турецкого фронта.

— А я?

— Они согласились не разделять мужа и жену, так что теперь ты главный лекарь нашего полка, — обнял я её.

— Уф, — выдохнула она с облегчением. — А я боялась.