Княжич

— Да! Есть еще задумка. — решил дополнить мудрый Барух. — Можно послать человечка к родственникам в Москве. Кто-то должен получить огромное состояние покойного князя Бежецкого. Если родственники порядочные люди, зная, что, вступив в наследство, княжич вернет им потраченные на выкуп деньги, они заплатят за него и его друга любые деньги. Но жизненный опыт, подсказывает мне, старому еврею, что здесь что-то не так. Потому и княжич, особо не стремится обращаться в Москву за помощью! Подозреваю, что эти родственники сами не прочь завладеть наследством. Они отдадут нам деньги только за то, чтобы его никогда не видеть. А юнцов продашь мне. Я их перепродам за море, и никто никогда не узнает, были они или нет!

От предчувствия верной наживы глаза мурзы загорелись:

— Хоть ты и неверный, но за ум, все равно уважаю тебя Барух! Пошлем людей в Литву и Москву! А дальше посмотрим, что из этого получится! Только, что мы будем делать, если с выкупом приедут и те и другие?

— Приехавшим первыми — отдадим рабов за выкуп, а опоздавшим — скажем, что они слишком долго ехали и рабы успели умереть!

Довольный мурза рассмеялся и хлопнул в ладоши. Из соседней комнаты выбежал слуга и склонился в поклоне.

— Позови княжича! — приказал он ему. Вошедшему в гостиную Андрею мурза объявил властным голосом:

— Можешь писать своему богатому дядьке. Все необходимое для письма получишь в мастерских у своего начальника. 460 рублей за тебя и 260 рублей за друга думаю, твой богатый родственник не пожалеет! Ты доволен моим решением?

Мурза все-таки пренебрег советом своего компаньона и набавил 120 рублей.

— Доволен! — с грустью в голосе ответил Андрей, поняв, что возражать мурзе бессмысленно. Захочет ли Константин Константинович платить за них такие деньги?

— Иди! — махнул рукой по направлению к выходу мурза. С навернувшимися от бессилия на глаза слезами, юноша покинул двух ловкачей. Вечером того же дня он написал письмо князю Константину Константиновичу.

Прошло чуть меньше месяца. В жизни друзей ничего не изменилось. Затемно они вставали на работу и прекращали ее только с приходом темноты. Целыми днями Андрей и Василий чистили шкуры, меняли воду в глиняных чанах. Мастеровых еще кормили сносно. По рассказам городской прислуги, большинство рабов в городе кормили пищей из мяса околевших животных, гнилого, кишащего червями. Хозяева давали волю своей жестокости и наказывали своих рабов за мелкие проступки, отрезая уши, вырывая ноздри, клеймя раскаленным железом щеки и лбы. Закованных в железо узников они принуждали днем трудиться, а ночью сидеть в темницах.

В воскресенье рабы у Асан-мурзы не работали. Они приводили в порядок свою одежду, купались в одной из бань на окраине города. Ближе к вечеру, Аким водил всех в пещерную церковь для поклонения нетленными мощам святого, имени которого никто не знал. Церковь подвергалась разорению татарами. Алтарь был разрушен, стенная роспись повреждена, а нетленные мощи, разъяренные татары несколько раз уносили, закапывали, выбрасывали из окон пещеры. Но мощи чудесным образом возвращались на прежнее место, и татары оставили их в покое. Болотов зажигал свечи, жег фимиам. Пленники читали молитвы, вспоминая далекую родину, думая каждый о том, что было роднее и ближе ему. Полные благочестия, в сумерках возвращались они обратно. После каждого посещения церкви, лежа на нарах, Андрей долго не мог заснуть, размышляя о своем и Васькином будущем, переживая за правдивость и убедительность строк своего письма князю Острожскому! Не забыл ли еще князь своего ученика? Скоро Рождество, а о выкупе их из плена никто даже не вспоминал!

Глава VIII. Выкуп