Княжич

Срочно начались работы по перегрузке ящиков с драгоценностями на галеры. На галерах уже не осталось свободного пространства, а из трюмов галеона еще не были выгружены все ящики с золотом и серебром. Некоторые из помощников Гасан-бея, одуревшие от вида всего этого богатства, призывали адмирала выгрузить с галер часть продовольствия, чтобы загрузить на его место оставшиеся ящики. Но Гасан-бей запретил это делать. Остававшиеся на галеоне ящики сбросили в море. Гасан-бей не надеялся на возможность возврата за ними и решил поступить так, чтобы драгоценности никому не достались. Ночью, галеон отбуксировали подальше от острова. Пробив в трюме судна несколько отверстий, пираты затопили его.

С рассветом, нагруженные драгоценностями «Белая лань» и «Золотой павлин», сопровождаемые фонтанчиками стаи китов, отправились в обратный путь. Вместо десяти дней, на которые рассчитывали морские разбойники, дорога в Алжир заняла гораздо больше времени. Оба корабля штормом снесло к южному побережью Африки. Потеряв от болезней и бурь почти треть находившихся на борту людей, избежав опасных встреч с испанскими и португальскими военными кораблями, спустя месяц после выхода с острова Ястребиного архипелага, галеры Гасан-бея вошли в порт Алжир. С бортов галер прогремели пушечные выстрелы, возвещающие об удаче. Не было предела ликованию команд галер. Их ждал огромный барыш от продажи золота, серебра и драгоценных изделий заполняющих трюма галер. По сложившемуся обычаю десять процентов от продажи добычи достанется бею Алжира, половина оставшихся денег будет принадлежать Гасан-бею и султану, снарядившему экспедицию и оставшаяся половина, команде. Из нее, по одной доле достанется каждому матросу, по две доли — боцманам, конопатчикам и пушкарям; по три доли — помощникам Гасан-бея, главному пушкарю, кормчему и хирургу. Гребцы-рабы не получат ничего.

На берегу, экипажи галер с нетерпением ждали содержатели портовых кабаков и проститутки. Возвращение в Алжир всегда сопровождалось шумными оргиями и попойками. Запреты Корана в этом порту мало препятствовали бурным возлияниям.

А гребцы радовались кратковременному отдыху и тому, что они еще живы. Их расковали и использовали на выгрузке ящиков со слитками золота и серебра. Затем, галеры перегнали на верфи. После почти беспрерывного трехмесячного плавания их корпуса и такелаж нуждались в серьезном ремонте.

Мало кто знал, что Гасан-бей, довольный сверхбогатой добычей, решив не испытывать судьбу, не планировал выход своих судов в море до следующей весны. Он уже заручился одобрением своего решения султаном, приобретя для его гарема 12 красивых молодых девушек, захваченных в плен местными пиратами. Специальным кораблем, вышедшем из Стамбула их должны были доставить к месту назначения.

Гребцами Гасан-бей распорядился так же, как распоряжались ими здесь в случаях ненадобности другие пираты. Часть гребцов он оставил для работ на верфи, а другую сдал внаем землевладельцам и хозяевам огородов.

Василий и Андрей, жестоко потрепанные, но не потерявшие в бурях и сражениях силу воли и духа, были куплены внаем управляющим хозяйством бея Исмаила. Керим-Ходжа, так звали управляющего, отдал Андрею и Василию предпочтение перед другими рабами, заметив в их глазах, еще не совсем потухший от ужасающих условий существования, огонек разума. Керим-Ходжа не был гуманистом, но считал расточительной, необходимость постоянно держать рядом с плохо соображающим рабом надсмотрщика. Он не освободил их от оков, и друзья должны были выполнять свою работу, держа на плечах тяжелые двухаршинные цепи, которые заканчивалась железными браслетами, охватывающими лодыжки. А работа была не из легких. В саду, окружавшем великолепный дворец бея, они расчищали заросший старый пруд. Попеременно, стоя по пояс в воде, один из них выбрасывал лопатой ил со дна пруда, а другой, на тачке, отвозил его к деревьям сада и разбрасывал под ними, как удобрение. Разросшиеся водяные растения и тину они собирали в мусорную кучу в глубине сада. Ребята приступали к своей работе с самой зари и заканчивали ее с наступлением сумерек. На ночь их запирали в подземелье, где они, вместе с другими рабами спали на гамаках.

Худо-бедно, но друзья начали потихоньку приходить в себя. Заросли раны от ударов надсмотрщиков, мышцы налились такой небывалой силой, что порой забывалось присутствие тяжелых оков. Жизнь стала казаться не такой пропащей. Появился интерес к окружающему их миру.

В центре сада, находился фонтан с беседкой, увитой плющом и большими разноцветными вьющимися цветами. После обеда, здесь, под наблюдением евнуха, одетого во все белое, жирного желтокожего, скуластого мужика проводил время гарем бея. Под руководством старшей жены они пряли или вышивали. В ее отсутствии девушки просто сидели в беседке, о чем-то щебеча и смеясь. На копошащихся в грязи рабов они не обращали никакого внимания.