Княжий остров

Шел Константин царь ко заутрене.
Как упала ему во резвы ноги стрела огненная…
А и взял да он иё и прочитал.
На ней было написано-напечатано:
«Идет под вас силушка жидовская —
Ни лист ни травы не видно».
На утре Константин царь круг закликивал.
Зазвонил он звоны-звонские…
Трязвонил трязвон-трязвонские…
Собиралися все люди добрыя,
Православныя христианушки.
— Уж вы люди, люди добрыя,
Христиане вы православныя.
Идет под вас силушка жидовская —
Ни лист ни травы не видно.
И хто встанет у нас за Домы Божия,
И хто встанет за души малоденческия,
И хто встанет за Владычицу
Пресвятую Богородицу?
А старые за малова хоронятся…
Только вышел из них Федор Тырянин,
Малодешенек, мал-зародушек,
Ему от Роду всево восемь лет.
— И я встану за Домы Божия,
И я встану за души малоденческия,
я встану за Владычицу
Пресвятую Богородицу
Пойдите возьмите у матушки прощения,
Большую Слову благословения…
Пошли они просить у матушки прощения,
Большую Слову благословения.
Она не дает ему прощения.
— У меня он маловешенек,
Маловешенек, мал-зародушек.
Ему от роду всего восемь лет…
Как и попадали все люди добрыя —
Матушке ево во резвы ноги.
— Ты и дай свому сыну прощения
И большую Слову благословения.
Дала ж матушка родимая прощения
И большое Слово благословения…
— Приведите мне коня неезжаннова,
Принесите книгу Евангелию нечитанную,
Остро копье невладанное.
И привели ему коня неезжаннова,
А книгу Евангелию нечитанную
И востро копье да невладанное.
И сел же на коня Федор Тырянин,
На востро копье опирается
И книгу Евангелию почитывает.
Доехал же Федор Тырянин до чистой поли,
Как и глянул он во чисто полю,
Там идет силушка жидовская —
Ни лист ни травы не видно…
И стал уже он коня назад ворочать.
А за неем-то стоит Владычица
Пресвятая Богородица.
— Не боись, не боись Федор Тырянин,
Маловешенек, мал-зародушек:
У тебя назаду еще больше есть…
Поехал он, Федор Тырянин,
Не столько копьем рубит,
Сколь конем топчет.
Все вокаянное жидовье поослепли
И стали сами себя рубить же.
И стало крови коню по поясу,
А Федору по стремёнушке.
Он и стал просить сыру-землю:
— Расступися ты, матушка сыра-земля,
Попей-пожри кровь жидовскую…
Расступилася матушка сыра-земля,
Попила-пожрала кровь жидовскую.
Поехал Федор Тырянин да весь в кровь.
Встретили же ево всем градом люди добрыя,
Христиане православныя.
А он говорит:
— Ужвы люди, люди добрыя,
взведите мне сытцы медовенькой.
уста сытцой промочу —
Трое суток я не пил не ел.
Никто не взял коня помыть кровь
жидовскую.
— А ты, моя матушка родимая, возьми коня
Да веди ево на Ярдан-реку,
Омой же кровь жидовскую…
Повела она только коня ево на Ярдан-реку
Смывать же кровь жидовскую,
Отколь взялся Змей Тугарин, —
Да забрал матушку родимую со всем конем.
Он же взял иё со своим конем
И понес иё во свою пещеру.
Не успел Федор уста промочить,
Бегут и кричат люди добрыя:
— Чево стоишь, Федор Тырянин,
А Змей-то Тварин твою матушку взял
И понес иё, родимую, со всем конем.
Как и встал же он, Федор Тырянин,
Идет он по морю, как посуху.
Дошел же он до пещеры той…
А матушка ево сидит во печёре той.
— Мое дитя, чево ж ты пришел ко мне?
Змей Тугарин меня поел и тебя поест.
— Не боись, не боись, моя матушка,
Не боись, не боись, моя родимая.
Я и сам себя спасу и тебя спасу…
Как летит, да и летит Змей Тугаринин —
Изо рта у нево полымь сверкала.
Стал же Федор Тырянин просить-молить:
— Потяните вы, а вы ветры сильныя,
Нанесите вы тучи грозныя,
А пойдите вы, дожди сильныя,
Намочите ему крылышки бумажныя,
Нехай будет он летучий —
Станет он ползучий,
Да не будет он о семи хобот,
А об одном…
И не ешь ты людей,
А ешь злых зверей…
Пошел же дождь, дождик сильный.
Намочил же ему крылышки бумажныя:
И был он летучий — стал ползучий.
Не стал о двенадцати голов, а об одной,
Не стал о семи хобот, а об одном.
И вострым копьем Федор ево проколол.
И спас Федор Тырянин
матушку родимую,
И взял он матушку за праву руку,
И повел же он иё и коня сваво
В свой град…