Княжий пир

— Кто сказал, что ты лазутчик? С лазутчиком разговор прост. За ноги да к вершинкам деревьев. Чтоб землю не поганить. А вороны похоронят в своих утробах.

— Небо, — прошептал Залешанин. — Что значит в лесу живете.

— В лесу, — подтвердила княгиня, — но даже в лесу нам ведомо, что послал тебя Владимир, убийством брата своего захвативший престол киевский… Значит, ты его человек.

Залешанин пробормотал:

— Если так уверены… а люди здесь, как погляжу, сурьезные, то почему я еще жив? Даже супу дали. Правда, у нас собакам дают лучше…

Княгиня светло улыбнулась:

— Волхв отсоветовал. Не друг ты ему вовсе, говорит. И не слуга. К тому же Владимир тебя замыслил убить, и ты это скоро узнаешь… Что-то еще плел про особый нож, режет любую кольчугу из дамасской стали, будто паутину… но дальше его видения совсем смутные. Только и сказал, что узрел такой нож у тебя… Ну а кто носит такую кольчугу, я знаю.

— Какой нож, — ответил Залешанин затравленно. — Палица при мне только. Да ложка за голенищем. А нож… Разве это нож?

— Ложка у тебя добрая, — согласилась княгиня. — У нас половники мельче. Ладно, мы тебя… пожалуй… отпустим. Даже живым отпустим… Пожалуй, даже не покалечим…

Она словно бы призадумалась над своей щедростью, колебалась, а он подумал затравленно, что пакость какую-то учинят обязательно. Отпустят, даже не покалечат, только в жабу обратят, а то и вовсе в червяка.

Княгиня оглянулась по сторонам, отошла от окна. Залешанин сказал тупо:

— Воля твоя.

— Вот и ответствуй по моей воле, — сказала она строгим голосом, но Залешанин, чья душа была на пределе, уловил оттенок не то напряжения, не то страха, — я изволю знать… о верховном волхве Владимира!

Залешанин пробормотал:

— Я ж не волхв и даже не княжий дружинник… Что я могу о нем знать?

Она кивнула:

— Знаю. Но ты видел его последним. Всего два дня тому.

— Ну, — пробормотал он, — зверь как зверь… Морда, лапы… Ревет. До меда, знать, охоч. Или корову задрать хочет.

Ее глаза блеснули гневом.

— Шутить со мной вздумал?

Он отшатнулся, вскинул руки:

— Да рази посмею? Но я не знаю, что ты хочешь услышать!.. Он волхв Владимира. Тот в нем души не чает… Видать, в детстве мечтал стать поводырем медведя. Когда я их видел, они почти всегда были вместе…

— Он что-то советовал князю?

— Конечно!

— Что?

— Да рази я не сказал, — выкрикнул он, — если бы слышал?

Она медленно кивнула, не сводя с него глаз:

— Понятно, князь без него ни шагу… Сам хитер как змея, в Царьграде всяким коварностям обучился, но все равно без этого… ни ногой за порог…

Залешанин воскликнул:

— Точно! Нашел с кем советоваться. Медведь, он и есть медведь. Здоровый — это точно. Хату свернет, когда рассердится.

Она поморщилась:

— Он часто сердится?

— Ни разу не видел, — признался Залешанин. — Но должон же как-то силу показывать? Я б не утерпел.

— Ты прост как дрозд, — сказала она презрительно. Веки ее опустились, скрывая взгляд.

Залешанину она вдруг показалась очень красивой и печальной. Сердце кольнуло тревогой, странным предчувствием беды или близкого несчастья.

Княгиня хранила молчание, Залешанину почудилось, что в горнице словно бы появились незримые стражи, придвигаются к нему, растопыривая лапы. Он уже слышал жаркое дыхание на затылке, запах мяса с чесноком, торопливо сказал, только бы привлечь ее внимание:

— Я что-то не зрел его волхвования! Другие колдуны то коров лечат, то тучи гоняют к соседям, то черными котами оборачиваются… А он как стал медведем, так и остался… Дурак, видать. Туда оборотиться сумел, а обратно… Ты его побьешь враз! Вон ты какая злая да сильная…

Она встрепенулась:

— Он выглядел больным?

— Медведь-то? — удивился Залешанин.

— Верховный волхв! — напомнила она со строгостью в голосе.

Она сделала знак пальцами, Залешанин почувствовал, как его спина перестала ощущать горы мяса и мускулов сзади, затем он услышал, как негромко хлопнула дверь. По ее взгляду он понял, что они остались одни в огромной палате.

— Он выглядел больным? — повторила она с тревогой. — Усталым? Измученным?

Залешанин в замешательстве развел руками:

— По его морде разве заметишь?

Она чуть вздрогнула, словно приходя в себя, натянуто улыбнулась:

— Нам придется с ним схлестнуться однажды. Потому я хочу все знать о нем. И с кем он встречается, как одет, что ест, часто ли моется, здоров ли…

Залешанин наконец понял:

— А-а-а-а! Да, знать врага — первое дело. Нет, он не устоит. Он больше занимается звездами, а такие не видят, что под ногами. А ты, наоборот, вот как змея ползаешь только по земле, на небо тебе наплевать… даже не плюнешь, ты вся здесь, опасная и злая. Он перед тобой как овца перед волком! Говорят, он мудр, но что самая большая мудрость супротив хитрости? Да и говорят же в народе: против умного устоишь, а супротив дуры оплошаешь.

Она подумала, покачала головой: