Княжна Голицына – принцесса моды

Многие советы относительно хорошего вкуса поступали от графини Клары, которая вела рубрику в «Сеттимана инком иллюстрата», она же, молодая журналистка, под именем Ирене Брин, писала о нравах. В действительности ее имя было Мария Росси, но она с энтузиазмом позаимствовала имя, выбранное для нее издателем Лео Лонганези, когда ее статьи впервые появились в «Омнибусе». Вот что пишет Льетта Торнабуони относительно наиболее известного псевдонима Ирене Брин, а именно графини Клары, придуманного журналистом Барцини по созвучию со старинной графиней Кларой: «Она создала ее как персонаж, как очень старую среднеевропейскую знатную даму, которая многое видела в жизни, знала всех и вся и давала столь экстравагантные и снобистские советы, что они стали примером напыщенной аристократической пустоты, объектом для пародий актрисы Франки Валери или же графа Кларо, которого изображал комик Альберто Сорди. Пародии были забавными, но намешанная в них элитарная броскость оказалась действенной. Через несколько лет экзотический отдых в модных местах или американские магнитофоны, которые рекомендовала графиня Клара, стали предметом конкретных вожделений нарождающегося вследствие итальянского экономического бума среднего класса. От нее же итальянки узнали, как избавиться от волосатости, научились употреблять дезодоранты, больше лечиться и чаще принимать ванны».

В первые годы после бракосочетания мой муж и я жили в Гранд-отеле. Каждое утро Ивонна, девушка, которая прислуживала первой жене Сильвио, приходила мне помочь. Я не хотела ни в коем случае жить в Палаццо Сфорца, на проспекте Витторио-Эмануэле, где Сильвио жил еще с первой женой Лаурой. Тщетно он пытался убедить меня согласиться. Он любил тот дворец, полностью его перестроил и обставил старинной мебелью, которая была его большой страстью. Но я не уступила. Я не провела ни одной ночи в его доме. Во дворце мы устраивали большие приемы, и я заботилась о приглашенных, о меню, о том, как накрыть стол, обо всех деталях, после чего, однако, возвращались в гостиницу. Потом я перестала делать и это: мне было неприятно находиться в доме, где повсюду висели фотографии первой жены моего мужа. Ивонна, старая горничная, не переваривала меня, потому что я заняла место бедной Лауры. Если я приказывала ей переставить мебель, она подчинялась, но как только я удалялась, она ставила все на прежние места. Я ощущала себя почти что персонажем из фильма «Ребекка, первая жена», боялась, что старуха меня отравит. Лишь после четырех лет нашего брака Ивонна начала меня признавать. Мы забрали ее с собой, и старая служанка оставалась у нас многие годы, она даже выполняла функции моей секретарши, к слову сказать, отлично справлялась с этим. Наш повар Бернардино, выходец из Абруццо, также оставался всю жизнь с нами, а горничная Ивонна прослужила мне сорок лет.

Я не хотела ступать на порог дома моего мужа еще и потому, что старая графиня Сфорца-Чезарини так и не одобрила нашего брака. Когда я приходила с Сильвио в период нашей помолвки, она, услышав, что я пришла, выглядывала в окно, чтобы меня увидеть. Встречались мы с ней очень редко, всего раза два или три после свадьбы. Лаура, первая жена Сильвио, на самом деле была племянницей старой графини. После того, как родители Лауры умерли, графиня ее удочерила. Графиня имела также сына, женатого на флорентийке. У них родилось трое детей, и я их долго не видела, я боялась, что они меня будут так же ненавидеть, как их бабушка. Много лет спустя, однако, мы встретились, и я очень привязалась к ним. Бозио, старший из мальчиков, очень славный, как и его жена, он ненавидит светскую жизнь и живет в Тоскане, занимается коневодством. В Рим приезжает только по случаю чьего-нибудь бракосочетания или неотложных дел. Асканио, третий ребенок, очень преуспел в делах и живет на вилле Сфорца в районе Яникульского холма, где и я гостила, когда была маленькой. Он истратил целое состояние, чтобы реставрировать виллу. Перестроить ее помогал знаменитый архитектор Монджардино, который устроил на террасе бассейн. Можно находиться в воде и любоваться Римом, который весь перед тобой! Это дивное зрелище.