Княжна-кошка

Отец поднял руку, потер лоб, будто о чем-то задумавшись, а секунду спустя рука безвольно упала на подлокотник, в то время как князь громко захрапел. Я обреченно вздохнула.

Глава 6

Почему-то казалось, что я буду долго переживать и вспоминать произошедшее, с содроганием провожая каждый новый день. Но уже через неделю все сгладилось, и половина событий стерлась, поглощенная подготовкой сначала к свадьбе Эвилы, а затем к ее отбытию в Ленисин. Мы с Эммой с удовольствием приняли приглашение погостить у сестры и помочь ей освоиться в новом доме.

Получилось настоящее приключение. Все мои познания об окрестных землях исчерпывались поездками в несколько деревенек, расположенных на расстоянии пары часов езды от замка, и непримечательными поездками в Эдишь и Барру. Все остальные знания я почерпнула из книг, прилежно заучивая названия городов и деревень, относящихся к Алории. И только проехав княжество насквозь, я сообразила, насколько владения отца обширны.

Целых восемь дней пути основательно измотали как меня, так и не привыкшую сидеть на месте Эмму. Изрисовав все чистые листы бумаги цветным мелом с двух сторон и измазав этим же мелом синюю бархатную обивку кареты, малышка каждые несколько минут требовала новое развлечение, чем чуть не довела до истерики тетю и двух нянек. Но все-таки нам удалось добраться до владений князя Ленисина без потерь.

Замок, в котором Эвиле предстояло стать полноправной хозяйкой, оказался в два раза больше нашего Алора, но в более плачевном состоянии. Последние лет пятьдесят князья пытались ремонтировать здание, но то усиленно сопротивлялось.

Не смотря на довольно теплую осеннюю погоду, Эмму продуло, так что малышка практически весь наш визит проболела, дуясь на тетю, что ее не пускают со мной на побережье. Стараясь как-то утешить сестренку, я покидала ее только на несколько часов, чтобы вдоволь набродиться по широким безлюдным пляжам, где так приятно было мечтать о путешествиях и плаваниях, о которых я читала в книгах. И только вспоминая дорогу через два княжества, приходилось признать, что красивыми эти рассказы выглядели только на бумаге.

По жизни я была слишком домашней, чтобы без причитаний и жалоб, да еще и по собственной воле, отправиться хоть куда-нибудь. Жалеть о поездке, естественно, было поздно, поэтому я просто почаще одергивала фантазию, когда, подставляя лицо и распущенные волосы порывам теплого ветра и солоноватым брызгам воды, видела себя на палубе быстро мчащегося корабля. Для Эммы на пляжах я собирала забавные камешки и кусочки обкатанного волнами стекла, чтобы потом, устроившись поудобнее на одеяле, долго с упоением их рассматривать. Камешков у малышки накопилось за две недели с целый тазик для умывания. Няньки хотели их выкинуть, но мы в честной борьбе отстояли наши сокровища. А уезжая из Ленисина, вытребовали у слуг отдельный сундучок под них.

Весной к нам пожаловал овдовевший князь Барры, чтобы просить руку Ольмы. Правда, делал он это так завуалировано, что отец не сразу догадался. Тетушка Севиль, узнав о цели визита соседа, ужасно расстроилась. Как мы поняли позже, она была тайно влюблена в князя много лет. Чтобы не расстраивать сестру, отец без мук совести отказал князю, не дав тому даже переговорить с Ольмой.

Сама старшая сестра долго хохотала, узнав об этом. А на следующий день заявила отцу, что хочет замуж за капитана замковой стражи. Временем для объявления Ольма выбрала обед, так что князь чуть не подавился кусочком телятины и долго приходил в себя. После чего попытался втолковать дочери, что не может заставить капитана взять ее в жены. Дядя на это предложил спросить самого молодого человека, но желающих не нашлось.

Через неделю капитан сам пришел к отцу просить руку Ольмы, которую, при всей любви отца к этому парню, не получил бы, если бы девушка первая не объявила о своем желании. Отец с легким сердцем согласился, так и не узнав, что дочь собиралась устроить голодовку и побег из дома в случае отказа.

Мое шестнадцатилетие отпраздновали в тесном семейном кругу. Повар приготовил много всяких вкусностей. Подарков от родственников и княжеских семейств я в честь этой даты получила совсем немного, так что сладости стали отличным утешением. Особенно с учетом того, что пару самых больших подарков Эмма разбила в дребезги, утверждая, что не трогала коробки, а те сами собой поднялись в воздух, а потом взорвались. В выдумки сестренки мало верилось. Ну, не могли упакованные в бумагу вазы воспарить, а потом разлететься на маленькие кусочки по всей комнате.