Княжна Мстиславская

- Пусть думают, что бабы виноваты, - усмехаясь про себя, размышлял Василий. – Фёдор дурак, дураком и помрёт. А кроме меня, Рюриковичей к престолу ближе нет. Царевну в монастырь, Годунова прочь с его роднёй. Фёдор долго не проживёт, а потом кого выбирать в цари? Дмитрий от Марии Нагой рождён незаконно, митрополит его не признает, да и я позабочусь об этом. А новая царская родня Мстиславские слабы, чтоб с Шуйскими тягаться. Вот и наше время приходит. Сейчас надо только обдумать, как царевну Ирину утащить, да новую жену Фёдору представить так, будто он сам этого пожелал. Государь мешать не будет. А больше нам ничего не помеха. Господи, помоги мне царём стать!

Скоро уж Спасовские деды настанут, день Максима-исповедника, а Егор всё никак не встретится с Ириной. К Юсуфу Мстиславские ездить перестали, старый князь запретил, дескать, пусть купцы во дворец товар возят на разгляд да покуп. За ягодами тоже не ходят, и в своём саду всего хватает.

Только раз, в Успенском соборе, углядел есаул свою княжку, та ему только кивнула и то, сразу княгиня головой завертела. Казаки тоже думать устали, как помочь. Костянтин, хотя и жил в Кремле, при дворе государевом, почти каждый день приходил в гости. Ездить верхом он не любил, не мог после моря свыкнуться с сухопутной жизнью. Всё расспрашивал Егора о Марине да Максиме, Кирилу про Алёну. Успокоился, уж не был такой дерзкий да задиристый. Разузнав, что гложет есаула, сразу предложил украсть Ирину Мстиславскую лихим налётом.

- Я же так Марию Ливонскую, царицу Риги, так утащил, - как-то, подвыпив крепких медов, расхвастался он. - Мне и хоть и велено молчать, но с роднёй таиться не стану. Приехал к ней, она бедновато жила. Две дочери, сынок, года два ему ему. Сразу говорю, поехали в Москву, царь ждёт тебя, родня ведь.

- А Мария? - раскрыл рот Яша Бусый. Арефий быстро сунул ему туда соломинку. Яша хлопнул губами и погрозил кулаком товарищу.

- Она сразу согласилась, - Костянтин подвинул к себе тяжёлую, резаную из дуба кружку, и отхлебнул меда: - Ох, крепок! Так вот. Она слуг отпустила, их всего трое, король Степан приставил бездельников каких-то. Те ушли в кабак пьянствовать. А со мной десяток был. Одежду да сундуки на телеги сгрузили, Марию с детьми в возок закрытый и так и ушли. Подорожную никто не посмотрел, а границы ещё и нет. Всё делят поляки со шведами московские земли. Так мы и проехали. Две недели ушло у меня. Давай, украдём твою зазнобу!

Хмуро поглядел на него Егор и отвернулся. Время идёт, вдруг жениха для его Ирине нашлют. Может, и правда, ворваться во дворец Мстиславских, да украсть княжну. А может, это ей самой не понравится. Нет, так нельзя.

- А где Мария Ливонская сейчас квартирует? - спросил Ефим Пятница.

- Её к Мстиславским определили пока что, - вдруг что-то заурчало в животе Костянтина. Справившись с этим и посмеявшись, он продолжил: - У них дом, где вы раньше жили, - Костянтин глянул на Кирилу: - Там её поселили, а осенью царь посулил её в дворец отдельный перевезти.

- Пойду верхом покатаюсь, - поднялся Егор. - Может, что и придумаю.

- А мы с тобой! - поднялся было Костянтин, но не послушались его ноги и он обрушился обратно на скамью. Казаки захохотали, сами тоже уже изрядно меда попили. Костянтин посмеялся со всеми и принялся рассказывать, как по указу царя Ивана Васильевича грабил корабли на море Немецком. Это всем нравилось. Вот казаки и сами разбойничали на Волге, да и не только, а морской грабёж был им в диковинку. Перебивая Алябьева, они начали вспоминать, как баловались да чем промышляли.

В ярко-синем кафтане, шитом серебряной канителью, штаны персидского шёлка, и шапка с куницей в оторочку. На боку сабля за поясом, конь в яблоках. Так Егор прогуляться по Москве вышел.

Едет не торопясь, только кресты машет на церковные маковки, не забывая шапку снимать. На сапогах шпоры золотые, давно на них мазурики соседские зарятся. Но казаки пообломали им всякое желание месяц назад, поймали, ещё до отъезда в Новгород двоих в своём дворе, отлупили и предупредили, что если поймают, то на кол вздёрнут. Те забоялись, у казаков слово не залежится.

Возле Разбойного приказа Егор пустил коня лёгкой рясью, обгоняя неуклюжую карету. Вдруг из оконца его окликнули. Глянул есаул, а там Борис Годунов.

- Ты куда? По царскому делу едешь? - спросил боярин.

- Коня промять выехал.

- Тогда поехали со мной, - велел Годунов. - Сейчас к Марии Ливонской, а потом в Разбойный приказ. Допрос надо снять полный с вашего пленника, что на Москва-реке захватили. Поможешь мне с ним поговорить. Что-то мутно изъясняется немецкий рыцарь.

Егор спорить не стал. Вскоре подъехали они к бывшему дому купцов Калашниковых, въехали во двор. Годунов выскочил из кареты и есаулу рукой махнул, иди, дескать, за мной.

- Поглядишь хоть на царицу Ливонскую, - негромко сказал он и вдруг нахмурил лоб. В глубине огромного двора, у стены стоял возок, запряжённый парой белых лошадей.

- Это кто тут? - удивился боярин. - Пойдём, узнаем.