Княжна с тараканами

Почему я так решила? Большинство пенсионеров одеваются аккуратно, но не современно. Вон идет пожилая женщина в добротном пальто из драпа. Оно не мятое, все пуговицы на месте, но сразу понятно: вещь приобретена в те времена, когда я под стол пешком ходила. Сейчас верхнюю одежду шьют из других материалов, и у нее другой силуэт. К тому же на голове у старушки шапочка из мохера, явно связанная собственноручно. Такие уж сто лет не носят. Бабулька в драповом пальто явно существует на не очень большую пенсию. А мой старичок наряжен в совершенно новый, отнюдь не дешевый пуховик. И джинсы у него модные, их автор известный дизайнер, он вшивает лейбл сбоку штанины, на уровне коленки, а не сзади на кармане, как делают многие.

Ну-ка, погляжу, что у моего спутника за кроссовки? Ого! От производителя самой дорогой мужской обуви! В России этот бренд представлен слабо, он стоит запредельно дорого. Нет, этот старик никак не может один бродить по Москве, он явно удрал от своей сиделки. И у него должен быть мобильный. Знаете, такая трубка с огромными кнопками и записной книжкой, где сохранен один номер под грифом «внук Вася». Надо попросить у старика сотовый и попытаться связаться с его родными.

– Простите, пожалуйста, нет ли у вас с собой телефона? – вежливо осведомилась я.

– Позвонить хочешь? – прохрипел дедок. – Сейчас поднимемся в квартиру, аппарат на тумбочке стоит. Вон мой дом.

– Где? – обрадовалась я.

– Сюда повернуть надо, – уверенно заявил старик, – красное здание из кирпича. Из метро я всегда иду здесь.

– Вы же искали подземку, – удивилась я.

Пенсионер закряхтел.

– Думаешь, я из ума выжил? Нет, мне не станция нужна, а магазин, который называется «Метрополитен», он в доме на первом этаже открыт. Вышел я на улицу и растерялся, а сейчас дорогу вспомнил. Налево нам.

Дед вдруг сильно дернул меня за руку и приказал:

– Открой дверь.

– Уверены, что тут живете? – усомнилась я. – Здание вроде подготовлено к выселению.

– Соседи новые квартиры в глуши получили, а я не съеду, – заявил дедок. – Помоги мне наверх вскарабкаться, лестница крутая.

– Конечно, конечно, – кивнула я.

Мы вошли в темный подъезд, я споткнулась о какую&то доску и удивилась.

– Как вы тут живете? Похоже, здесь электричества нет. Хорошо, окно есть, через него свет проникает.

Старичок с молниеносной скоростью схватил меня за плечи, придавил к стене и неожиданно звонким голосом спросил:

– Разнюхиваешь чужие тайны?

– Дедушка, вы что? – испугалась я. – Отпустите меня!

– Конец тебе, крошка, – заявил он и попытался вцепиться в мое горло.

От ужаса у меня появились недюжинные силы, и какое&то время мы со стариком молча боролись. Потом его рука оказалась около моего лица, и я, недолго думая, впилась в нее зубами. В нос ударил запах нового мужского парфюма от «Бак». Но радоваться тому, что продукцией родной фирмы пользуются даже сумасшедшие, я не стала, а изо всех сил сжала челюсти. Дед взвыл и отпустил меня.

Дальнейшее помнится смутно. Вроде я сильно ударила психопата ногой, пнула его в живот, и противный старикашка остался лежать без движения…

В себя я пришла на проспекте, когда увидела Филиппа, который вылезал из своего джипа. Журналист показался мне самым прекрасным человеком на свете, и я кинулась к нему с криком:

– Фил!

Корсаков обернулся.

– Степа, что произошло? У тебя рот в крови!

Я сбивчиво залепетала:

– Старик шел мимо… Я его пожалела… А он в подъезд! Я его пнула… Он упал, лежит там… Я его убила! Убежала, а он остался там на полу. Что, если я лишила его жизни?

Корсаков притянул меня к себе, я уткнулась носом в его кожаную куртку, вдохнула запах туалетной воды, которую производит злейший конкурент фирмы «Бак», и успокоилась.

Последний раз нечто подобное я испытала лет в семь. Я тогда здорово расшалилась, бегала по нашему «Кошмару», налетела в холле на хлипкий столик и повалила его. Никакой особой трагедии в происшествии не было бы, но, на беду, за пять минут до этого один из постояльцев поставил на него свой дорогой фотоаппарат. Ясное дело, он рухнул на пол и разбился. Слышали бы вы, как орал гость! Он схватил меня за косу и дергал изо всех сил. Я еле&еле освободилась и бросилась искать бабушку. Белка в своей комнате проверяла счета. Выслушав зареванную внучку, Изабелла Константиновна быстро приподняла край свисавшей до пола скатерти и велела: «Скорей залезай в домик, тут тебя никто не найдет, а я пойду и разберусь». Я юркнула в убежище, увидела, как кружевная ткань вернулась на место, и неожиданно поняла: все хорошо, теперь я в полнейшей безопасности, Белка меня защитит, не даст в обиду.

– Убила и съела? – выдернул меня из воспоминаний голос Корсакова.

Я всхлипнула.

Филипп погладил меня по голове.

– Извини, я глупо пошутил. Почему у тебя рот в крови? Ударилась? Выбила зуб?

– Укусила его, – прошептала я.

Корсаков открыл заднюю дверь джипа, усадил меня на сиденье, велел спокойно рассказать, что произошло. Потом вышел на улицу и, приказав мне сидеть в машине, удалился.

Я завернулась в плед, лежавший рядом, и опять затряслась. Время тянулось и тянулось. Наконец журналист вернулся и отрапортовал: