Княжна (СИ)

— Подожди, нянька, — вспомнила девочка. Приподняла подол хитона и пошла, аккуратно ступая, будто всю жизнь в таком ходила. У самой палатки задрала подол, чтоб не запылить, и на четвереньках полезла внутрь. Вернулась, неся на ладони глиняного ежика, хвостик шнурка свисал, раскачиваясь.

— Вплетешь в волосы, Фития.

— Ты где взяла его? — ахнула нянька, — прутьев на площади захотела? Вы, Зубы Дракона, степные осы, у вас же это — нельзя. Зверь ведь!

— Вплетешь. И чтобы виден был, — Хаидэ была непреклонна.

Тоя, испуганно нахмурившись, толкнула Айнэ рукой. А та, присмотревшись, вспомнила, как сын лепил что-то, отворачиваясь и закрывая локтем комок глины, а потом, гоняя младших, обжигал в костерке. И растерянно сжала пальцы, накручивая на них край широкой рубахи. Посмотрела на Хаидэ злым взглядом.

Стояли напротив — старуха и девочка. И солнце, подбираясь к назначенному времени, смотрело на них.

— А где взяла — не скажу! — Хаидэ задрала круглый подбородок. Айнэ незаметно перевела дух, разгладила смятую на боках одежду.

Фития осторожно взяла в руку шнурок, и глиняный ежик повис, покручиваясь, сверкая на солнце черными глазками.

— Ишь…

Посмотрела на солнце, проверяя, как движется время.

— Поди сюда! Быстро! — вернула фигурку, решительно сняла с девочки ожерелья, развязала поясок. Подозвав Тою, совала ей в подставленные руки золото. Потащила девочку к полотну. Поглядывая на ежика, висит, покачиваясь на зажатом в ладошке шнурке, улыбается, уверенно надергала нужных вещей, что корней из грядки. Усадила воспитанницу на табурет:

— Косы будем плести. Числом — три. Айнэ! Да брось ты тряпки, бери гребень, иди сюда!

Айнэ, так и ходившая, деревянно выставив руки с нежным ворохом, с облегчением избавившись от наряда, побежала к старухе.

Косы заплели. В каждую — накосник золотой треугольником с ажурной вставкой. В левую косу Фития, улыбаясь и покачивая головой, вплела сыромятный шнурок. Отгибая золотые проволочки, вытащила из накосника вставочку, подвешенную на кольцах, и прикрепила вместо нее ежика. Надела на лоб Хаидэ широкий обруч с фигурками: пастухи и барашки. Гривна с лисами, зайцами и маленькими оленями. Фибулы-застежки в виде звериных фигурок. Жесткий поясок с орнаментом из трав и листьев. Браслеты, серьги, перстенек…

Отступила на шаг. Взмахом руки велела девочке подняться.

— Вот теперь ты настоящая степная царевна! Твой звереныш сам выбрал нужные украшения! Потом-то, конечно, получишь от отца трепку, ой получишь! Но грекам понравится. Теперь — накидка. Нет, подожди.

Она полезла на колесо повозки, покопалась там, перегнувшись, среди тюков. С усилием вытащила плоский сверток, изрядный, увязанный в мягкие кожи. И, развернув, прислонила к повозке, примостив на ступицу колеса, большое, в полроста, металлическое зеркало.

— Ну, иди. Смотри на себя.

Хаидэ медленно подошла, ступая по разбитой копытами, резаной колесами повозок, утоптанной мягкими военными сапогами земле стойбища, пахнущей навозом, травой и старой свернувшейся кровью. Глянула серьезно. Карие глаза, тонкие брови, круглый подбородок. Полуоткрытые яркие губы. Золото обруча перехватывает рыжее золото волос. Косы по плечам, через грудь, вьются толстыми змеями по голубой ткани.

Нянька наклонила зеркало. Девочка приподняла подол. Звякнули тяжелые браслеты на запястьях. Посмотрела на свои ноги в переплетениях ремешков, как на чужие. Улыбнулась. Блеснули зубы, добавив сверкания. Блеснуло солнце на перстне, напоминая — время, время!

— Тоя, накидку, — скомандовала нянька. Набросила на голову и плечи Хаидэ прозрачную ткань, подколола складки. Показала, как придерживать рукой свободный край. И отвела притихшую девочку в тень повозки. Усадила и отослала женщин, поглядывая на солнце успокоенно. Все успевается.

Хаидэ смирно сидела в тени, ожидая, когда нянька оденется сама. Та возилась в палатке, приговаривала на своем языке.

Девочка вытянула на солнце ноги. Полюбовалась. Выставила тонкую руку, ловя браслетами свет. Красиво! Перебирая руками толстую косу, погладила пальцем шершавую спинку ежика.

Наконец, издалека — топот. Гонец осадил коня у загородки, закричал сердито, приподнимаясь в седле:

— Где старуха?

Хаидэ встала, подбирая прозрачный подол. Руки дрожали. Глянула на палатку:

— Бабушка! — и замолчала. Из-под полога, на выходе выпрямляясь и расправляя плечи, появилась Фития. Высокая, стройная, затянутая в черное глухое платье с широким подолом и рукавами, закрывающими пальцы. Через тонкую талию захлестнут наборный поясок из черненых серебряных пряжек. Седые волосы распущены по плечам, а на них — прозрачное покрывало облаком, схваченное серебряным обручем.

— Ой, Фити, какая ты! И — не старая совсем! — восхитилась девочка. Нянька чуть заметно улыбнулась. Властно сказала гонцу, горячившему коня:

— Езжай.