Княжна (СИ)

Анна настойчивей сказала, молясь, чтобы ещё минута держания за руки не выбила из её головы мысли куда более важные:

— Я же понимаю, что ты знаешь, что с Андрисом. Не молчи, — и почти выдавила жалкое для самой себя: — Пожалуйста.

— Анют, — протянул, будто в усталости, Витя.

Он перевёл дыхание, проговаривая новое враньё, ощущающееся тяжелее всей его авантюры, какую Пчёла с Озолсом совершил.

— Я довёз его до «Комсомольской», а потом Андрис твой свистнул на вокзал. Вроде как, на Ленинградский сел. А я за сигаретами поехал потом. Потом к Саше по работе…

— Ты врешь.

Пчёла обернулся к ней лицом, когда они встали на очередном светофоре, и сам не понял, где что не так сказал, что Анна взглядом похолодевшим его проткнула, подобно шпагой. Сухость сковала горло так, что, вероятно, нёбо пошло трещинами.

Он вздохнул; рука, греющая и без того тёплые ладони Князевой, чуть сильнее сжалась, мелкую дрожь в кончиках пальцев скрывая.

Девушка посмотрела внимательно, словно думала, что Витя оправдываться начнёт, но Пчёла молчал. Вместо слов каких-либо он её брови и скромно накрашенные глаза рассматривал. Тогда девушка, чувствуя, как губы сами по себе становились точно каменными, пояснила:

— Ты до приезда Озолса хотел у меня в квартире покурить. Даже сигарету при мне достал. А потом, когда Андрис пришёл, у тебя весь блок куда-то пропал.

Нет.

Нет…

Нетнетнет.

Сука!..

Вите будто хорошую оплеуху подарили. Пальцы на руле дёрнулись, чуть ли не выворачивая авто вбок, когда он посмотрел на Князеву, проклиная себя за невнимательность, что рядом с сестрой Сашиной достигала чуть ли не максимального своего уровня.

Воздух, проникающий в ноздри, стал казаться отравленным, отчего легкие холодом ошпаривало. Пчёле захотелось тогда, не сворачивая к обочине, не включая «аварийку», лбом к ключицам Анны прижаться, исповедаться у неё на груди, как в церкви, в которой уже много лет не был.

Рассказать всё, как есть, чёрт возьми, и надеяться лишь на прощение за дурость свою. Поведать всё и успокоиться, только почувствовав руки Ани на своих волосах, которые поглаживающими движениями в пряди зарывались. Успокоиться, услышав её шепот мягкий.

— Так я Коса угостил последней, — вместо того соврал Витя, чуть погладив руки Анины. Будто боялся больше не коснуться ладоней её. — А насчёт «Ажура» — Андрис обмолвился случайно. Я ещё сказал ему, что, возможно, присоединюсь к вам, если освобожусь.

«Значит, про встречу он сказал и сразу же уехал? Ай, как интересно получается!..»

— И потому, значит, сидел до последнего в машине, как Штирлиц? — прищурилась Аня, явно не веря Пчёлкину. Уж слишком много совпадений было в его рассказе: случайно кончились сигареты, случайно Озолс сказал, где они собираются встретиться, случайно вечер оказался свободным…

— Ты же взрослая девочка, Князева, — усмехнулся ей Пчёлкин. — Самостоятельная. Любишь, когда тебе это говорят в лицо, и так гордишься, что никого своими трудностями не напрягаешь, да? И раз тебе самой нравится решать все проблемы, я решил не лишать тебя удовольствия справиться с внезапным поклонником без чужой помощи.

— О, неужели меня хоть кто-то услышал? — ещё сильнее нахмурилась.

— Услышал.

— И как тебе шоу? — чуть ли не ядом плеснула Анна. — Понравилось? Или ожидал большей феерии? Знаешь, чтоб были расцарапанные лица, крики и удары коленками промеж ног.

Пчёла усмехнулся в надежде, что сопляк в растянутых шмотках и его попытка к Князевой подкатить станет новой темой для разговора. Что девушка загорится обсуждением и забудет про Андриса своего, от места встречи с которым Витя увозил её всё дальше и дальше.

Нёбо и дёсна сохли ни то от волнения, ни то от недавно выкуренной сигареты, когда он сказал:

— Ну, знаешь, Анюта… На этот раз оправдаем твою нерасторопность тем, что ты перенервничала перед встречей со своим другом юности, раз позволила себя за руки лапать.

Анне показалось, что её кровь была бензином, а слова Вити — зажженной спичкой. Князева подобралась, едва ли сдерживая желание ответить какой-нибудь грубостью, что на языке всё вертелась, но никак в конечную мысль собраться не могла, а потом вдруг посмотрела на ладонь Пчёлы, лежащую на её руках.

Недовольство так сдавило рёбра, что стало тяжело дышать.

Девушка подумала чуть, стоило ли после такой неоднозначной фразы Пчёлкина ладонь мужскую откинуть от себя, и по итогу переложила мужское запястье на рычаг смены передач. Она заметила, как в серо-голубых глазах Вити заиграли озорные искорки, которые могла бы на закатные блики списать, но не стала себя обманывать.

Не захотела уподобляться Пчёле.

Аня помолчала с минуту, рассматривая движение машин перед ними, а потом кинула:

— Мне показалось, или ты зол?

— Да не особо, — пожал плечами Витя, но потом сказал почти что серьезно. Только с интонацией шутовской, чтобы правда не совсем резко прозвучала.

— Я уже начинаю привыкать, что меня без оснований подозревают во всякой ерунде, к которой я не имею никакого отношения.