Княжна (СИ)

— Мясник из Тартара, большая честь лично познакомиться, — давно не слышал это прозвище, крепче стиснул зубы, ощущая как с затылка капает горячая кровь.

— Бесславный способ ты выбрал, чтобы занять мое место, — киваю на взрывчатку, — в наших кругах за это уважать не станут.

— Так я и не для себя стараюсь. Твоё место расстрельное, а мне жить охото, — глупый, гоблинский смех.

— Знаешь о моем прозвище, стало быть в курсе что я делаю с неугодными людьми? Хочешь жить, а сюда пришёл.

— А кто же не в курсе? — разводит руками. — Я подготовленный, — за его спиной вырисовываются ещё два мордоворота. Это уже похоже на правду. А то даже обидно как-то, послали дохляка и лысого болтуна тягаться с Таро. Парни заряженные. В руках стволы, чувствуют себя уверенно. Они пришли за моей головой, но я не могу позволить себе такую роскошь, как смерть.

Не сегодня.

Выхватил нож и молниеносным движением метнул в парня, возвышающегося по правую руку от лысого. Лезвие скользнуло по шее, вспарывая сонную артерию. Тот захрипел, заваливаясь на каменный пол гаража, отчаянно сжимая кровоточащие горло. Не поможет. Шансов выжить у здоровяка нет. Такого поворота ребята не ожидали. Пользуясь секундным замешательством рывком подлетаю к лысому хук с левой, апперкот в нижнюю челюсть. Он шатается, выплёвывая золотые зубы. Беру в захват его руки, разворачиваю к себе спиной, прикрываясь безвольной тушей, потому как третий направляет ствол в нашу сторону и жмёт на курок. Хлопок разрезает ночную тишину, пуля входит в упитанное (а я думал накаченное) тело. Болтун падает замертво.

Разбудят девочку, идиоты.

На фоне нашей потасовки слышу, как студентик блюет, забившись в уголок. Согласен, зрелище не для слабонервных.

Ошалелые глаза третьего мне уже никогда не забыть. Выбиваю ногой ствол из руки, он достаёт нож. Понимает, что шансы уйти отсюда живым резко упали. Так что отчаянно кидается на меня с холодным оружием. Успеваю отскочить, но лезвие все же вспарывает куртку. Он не отступает. Выпад за выпадом, подбирается ко мне ближе. В глазах читается животный страх.

Ещё одна попытка пырнуть меня в живот не удаётся, перехватываю руку, разворачиваю нож в его сторону. Он покрывается испариной, трясётся. Сопротивление бесполезно, предупреждал же.

— Не надо, я все расскажу, — хрипит от перенапряжения.

Решаю сохранить ему жизнь. Достаточно на сегодня смертей. Выхватываю свой Макар и с силой бью по голове. Он теряет сознание и плюхается к ногам мешком с картошкой. Обыскиваю, забираю оружие.

— Пощадите, — в слезах всхлипывает студент весь в своей рыготне. На такого и рука не поднимется.

Связываю обоих и кидаю в багажник. Переночуют здесь, а утром их заберёт Дато. Выхожу из гаража, закрываю ворота. Весь пол в крови, два жмурика, мычание из багажника. Аделине сюда нельзя…

Вхожу в дом.

Разбудили все-таки, поганцы. Бросается ко мне с испуганными глазами.

— У тебя кровь, — бледнеет, стягивает куртку и я понимаю, что меня все-таки задело.

— Ерунда, — отмахиваюсь.

— Ты себя слышишь? Нам надо к врачу!

Что она так переживает? Смотрю на свой живот. А-а-а, ну теперь понятно. Справа зияла глубокая рана на пол живота, кровь течёт, кожа вывернута наружу. Адреналин обезболил, вот и не заметил. Проклятье.

— Ну же, поехали, ты потерял много крови!

— Ты водить умеешь? — понимаю, что она права. Кровь течёт не переставая, накатывает слабость. Надо срочно зашить рану.

— Нет.

— Я не доеду. Рану нужно зашить. Возьми аптечку на кухне.

Она моментально срывается с места. Закрываю дверь на все замки. Ещё одного набега ордынцев мне не отбить в одиночку. Возвращается быстрее, чем я добираюсь до дивана. Ныряет мне под руку, помогая идти. Усаживает на мягкие подушки, сама опускается у моих ног. Морщит нос, шипит.

— Рану нужно промыть, — смотрит твёрдо, решительно. Откидываюсь на подушки, предоставляя себя ей. — Будет щипать, потерпи.

Аккуратно обрабатывает порез спиртом. Жжет адским пламенем.

— Все, можешь зашивать, — протягивает мне иглу с ниткой.

— Нет, ты.

— Я юрист, а не врач. Да я даже не швея! — с жаром отзывается. Руки трясутся, бледная, но держится стойко. Тот взрывоопасный студент обрыгал бы уже весь дом. Устало закрываю глаза. Обильное кровотечение даёт о себе знать. Она больше не спорит. Читает вслух «Отче наш», в сотый раз дезинфицируя иглу и нить. Бог мне не поможет…

— Приступаю, — поднимает глаза, выискивая признаки жизни на моем лице. Слегка киваю.

— О Боже, не дай ему умереть, — взывает к всевышнему, я горько усмехаюсь. — Может выпьешь? Чтобы немного обезболить.

— Нет, — боль, как попытка искупления греха за очередную смерть на моих руках.

Она поджимает нижнюю губу и делает первый стежок. Острые ощущения волнами разбегаются по телу, раздражая каждую нервную клетку. Так мне и надо. Смотрю на шёлк волос, ангельское лицо. Как не повезло ей встретиться с таким, как я. Ухоженные руки с длинными ровными пальчиками уверенно держат иглу, раз за разом прокалывая кожу и делая аккуратный стежок.

Она не пытает меня расспросами, не истерит. Собрала волю в кулак, стараясь спасти человека, который того не заслуживает.