Князи в грязи

Для Туринова это явилось спасением. Пока беременность домработницы была еще не так заметна, он успел получить все необходимые разрешения, приглашения, визы, и через четыре месяца Туриновы отбыли в Сидней. По предложению Игоря, показавшемуся мадам весьма разумным, Карину оставили, снизив, разумеется, зарплату, следить за квартирой, получать письма и отвечать на телефонные звонки.

Вернулись Туриновы в Москву без малого через шестнадцать лет. Сергею как раз исполнилось пятнадцать. Восточные гены Карины скрывали его сходство с Игорем. Но тем не менее помощница с взрослым сыном мадам никак не устраивала. Съехать с квартиры Туриновых Карине с сыном пришлось уже через неделю.

Игорь вел себя очень благородно. Все годы отсутствия он через знакомых передавал Карине небольшие, но достаточные для нормальной жизни деньги. И сейчас оплатил ей аренду квартиры. Обещал помогать и впредь.

Сережа не знал, кто его отец. Карина, когда мальчик задал этот вопрос, сочинила красивую легенду про некоего мужчину, которого она очень любила, но потеряла из виду во время карабахского кризиса. Наверное, он погиб. Сережа любил свою мать, и объяснение его вполне устроило. Тем более что среди одноклассников не он один рос без отца. «Белой вороной» Сергей себя не чувствовал.

На систематические занятия сына музыкой денег у Карины не было. Но рояль в квартире композитора стоял. И один из учеников Туринова, познакомившийся с Кариной еще до отъезда мэтра, раз в неделю заходил в любимую когда-то квартиру великого мастера и немножко Сережу учил. Заходил он, конечно, не ради мальчика, а ради его мамы. Благодарная Карина оценила усилия молодого композитора и вскоре отблагодарила его. «Учитель музыки» стал ходить чаще, иногда даже оставался ночевать. И Сереже больше перепадало — конфет, мороженого, занятий по фортепьяно.

Когда мальчику исполнилось десять лет, «учитель музыки» подарил ему гитару. Он считал, что на профессионального пианиста Сережа не выучится, денег не хватит. А гитара с бытовой точки зрения гораздо перспективнее.

Сергей в гитару влюбился. Мало того, у него обнаружились явные способности сочинителя. И стихов, и музыки.

К моменту знакомства с Олей Сергей был бардом. Он иногда участвовал в сборных бардовских концертах, регулярно ездил на Грушинский фестиваль, очень редко, но все-таки выступал за деньги на вечерах, что устраивали бизнесмены — любители бардовской песни.

Как и многие его сотоварищи, Сергей никакой серьезной профессии не имел.

А зачем? В жизни есть более важные вещи, чем деньги, модная одежда или дорогие рестораны. Есть Музыка, есть Смыслы, есть объединяющие их Песни. Правда, жить на что-то все-таки нужно, поэтому Сергей работал. То сторожем, то охранником, то грузчиком. Пару сезонов оттрубил на строительной шабашке. Это было прекрасное время. Платили весьма неплохо. Но главное, по вечерам он мог петь свои песни очень благодарной аудитории — строителям. Таким же, как и он, шабашникам со всех концов необъятного когда-то СССР. Смущало только то, что большая часть строителей, узбеки и таджики, по-русски еле говорили и слов его песен не понимали. Не говоря уже про Смысл. Но аплодировали громче всех и смотрели на него, как на высшего посвященного, а днем старались освободить от тяжелой работы. Вечером же опять слушали его песни, думая о чем-то своем.

Теперь, поздней осенью, Сережа устроился работать консультантом в отдел по продаже сотовых телефонов при супермаркете. Не денежно, но и не пыльно. Времени на сочинительство хватало.

Самое забавное, что с его приходом рост продаж в ларьке резко вырос. Ему даже премию дали. А секрет был прост и случаен. Сидя на рабочем месте, Сережа все время что-то подбирал на гитаре. Что-то мурлыкал. Посетители супермаркета невольно подходили, останавливались, слушали. И, как всегда бывает, неожиданно вспоминали, что им нужно что-то купить. Чехольчик, гарнитуру, зарядное устройство, запасную батарейку. А иногда, слушая гитару и от нечего делать разглядывая витрину, вдруг решали обзавестись новым телефоном. Короче, страсть Сергея оказалась прекрасным маркетинговым ходом.

Внешне Сережа был не Ален Делон. Как и многие армянские дети, полноват, ростом невысок, но зато с огромными выразительными глазами, обрамленными пушистыми длинными ресницами. Любая девушка таким ресницам позавидовала бы…

* * *

Сергей не стал долго кокетничать, и когда «собачники», утолив голод, перешли к чаю и попросили его попеть, взял гитару. Он не сразу заметил невысокую девушку, примостившуюся в дальнем углу сарайчика. Но когда заметил, отвести взгляд от нее уже не мог. Нет, она не была глянцево-гламурной красавицей. Но чисто русский овал ее лица, короткая мальчишеская стрижка, чуть припухлые детские губы приворожили Сергея. А главное — глаза! Серьезный, вдумчивый взгляд, совсем не детский, и выражение какое-то печальное. Такой взгляд бывает у армянских женщин, у евреек. Но никак не у русской голубоглазой девушки.

Когда народ засобирался по домам, Сергей подошел к Оле:

— Вы чем-то расстроены?