Князи в грязи

Он не стал ходить вокруг да около. Сразу объяснил, что предлагает оставить училище и перейти в другой институт. Рассказал, в чем суть и прелести будущей работы. Больше всего Сашу потрясла гарантия военной пенсии. Вот уж чего он для себя и иногда не планировал, так это обеспеченной старости. Саша задумался. В детстве он зачитывался книгами про разведчиков, любимым героем кино был Штирлиц. Перспектива заниматься похожим делом, ездить за границу, жить, по крайней мере, для виду, на широкую ногу, изображая из себя суперудачного мачо, не оставила равнодушным восемнадцатилетнего юношу.

Немаловажным обстоятельством было и то, что висевшая на носу служба в армии отпадала сама собой.

Человеку понравился Сашин вопрос — какая профессия будет записана в его дипломе? Обычно об этом никто не спрашивал. Пришлось объяснить, что этот институт дипломов не выдает. Даже предметы в расписании стоят там не по названиям, а под номерами. Первая пара — предмет номер три, вторая пара — предмет номер шесть, третья — предмет номер один. И так далее.

— А какой диплом ты бы хотел?

— Режиссерского факультета театрального института!

— Хорошо. Это мы сделаем, — добродушно улыбнулся человек. — Но только имей в виду, чтобы в какой-нибудь ситуации не попасть в глупое положение, поучиться режиссерскому делу тебе придется.

— Где?

— У нас, разумеется.

— Ну, вы даете! — Саша был потрясен таким легким способом реализации самой заветной мечты.

— А мы вообще контора серьезная, — самодовольно улыбнулся человек.

— Я согласен у вас учиться!

— Пока ты можешь быть согласен только пройти тесты. И при условии, что ты здесь и сейчас подписываешь расписку о неразглашении каких-либо сведений как о нашем разговоре, так и обо всем, что тебя ждет впереди.

— Не вопрос!

— Нет, вопрос. Ты должен понимать, что уже… — человек посмотрел на часы, — уже полчаса, как ты стал носителем государственной тайны. А ее разглашение — это уголовная статья. Причем серьезная.

То, что он теперь «носитель государственной тайны», еще больше вдохновило юношу, и он с радостью подписал документ.

* * *

Когда Иннокентий Семенович объяснил слушателю пятого курса Краснознаменного института Александру Попову смысл задания, тот несколько смутился. Это была уже не тренировка. И потом, что-то настораживало Сашу в нравственном плане. Здесь не было ни врага, ни интересов России. Саша понимал, что ему предстоит работать не ради своей страны, любовь к которой ему прививали последние четыре года, а ради чьих-то личных интересов. С другой стороны, отвадить девушку от парня-наркомана, а именно так преподнес ситуацию Иннокентий Семенович, — дело святое. Саша согласился.

Именно согласился, а не подчинился. Иннокентий Семенович отметил про себя эту разницу и подумал о том, что дар убеждения он пока не утратил.

* * *

Комиссия правительства Москвы, проверив работу Филевского парка, составила зубодробительный акт. Директора сняли.

Вновь назначенная дама из Управления культуры принялась за дело рьяно. План развития парка был готов уже через неделю: зона аттракционов, четыре новых открытых кафе, два ресторана под крышей, катание на тройках и много еще всякого разного. Только вот собачий приют в эту концепцию никак не вписывался.

Вопрос решили кардинально. Ночью, когда «опекатели собак» покинули свой сарайчик, приехала машина. Работники соответствующей службы сделали собакам уколы, и все они уснули вечным сном.

Под утро приехала мусоровозка. Трое нанятых на один день гастарбайтеров покидали в ее чрево трупы животных. Машина уехала. Рабочие развалили сарайчик, развели костер и сожгли в нем все, что могло гореть.

К вечеру, когда ничего не подозревавшие «собачники» стали собираться, на месте приюта их встретили отреставрированная ими когда-то старая скамейка и тлеющие угли от костра.

Символический памятник новым временам и рациональному ведению хозяйства.

— Действительно, а зачем им вишневый сад? — грустно улыбаясь, произнес Сергей.

Оля молчала. Если бы у нее был автомат, и она знала, в кого стрелять…

* * *

Андрея уже несколько дней не покидало внутреннее смятение. Он теряет дочь! Если Оля выйдет замуж за этого недоноска, за этого «перекати-поле», за этого безнадежно бесперспективного поэтишку, то как он будет смотреть в глаза ее матери? Да, пусть она сама виновата, бросив их на произвол судьбы, пусть ей нет никакого дела до Оли, у нее давно своя жизнь. Но он, победитель всегда и во всем, проиграл самое важное — свою дочь.

Маша уверяет, что он может не волноваться, ее друзья обо всем позаботятся. Но каким манером, не говорит. А можно ли ей доверять? Доверять судьбу собственной дочери? Хотя она девка пробивная и разумная. Может, этого песенника вывезут в лес, как в старые добрые времена?.. Только он, Андрей, знать обо этом ничего не желает.

А может, просто дать ему денег, чтобы отвалил? Нет, не возьмет. Если до сих пор не научился деньги зарабатывать, то и цены им не знает.