Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

Удар был стремительным и неожиданным. Вандалы даже не поняли, откуда пришла на них погибель; они начали беспомощно метаться из стороны в сторону, пытаясь уйти от уничтожения. Паника среди них была беспредельной, никто из них даже не пытался организовать какого-либо сопротивления; все помышляли только о бегстве. Славяне тотчас прекратили отступление, обернулись к врагам и тоже кинулись на них со всей яростью. Сдавленные с двух сторон и оказавшиеся в ловушке, германцы пытались найти прорехи в линиях славянских воинов, бросались в них большими кучами и гибли под мечами и пиками; избиение было беспощадным. Лишь немногие сумели вырваться из окружения, и еще меньшее их число успело добежать до ближайшего лесочка и скрыться в нем.

Усталые, но довольные, возвращались люди после погони за противником. К Чеху подошел пожилой воин, в руке окровавленный меч, лицо, не остывшее от боя, полыхало румянцем. На нем были металлические доспехи римского изготовления и короткий белый плащ с красной каймой, застегнутый у горла золотой бляхой.

— Я воевода Боеслав, — сказал он взволнованным, прерывающимся голосом. — А вы откуда явились в римских одеждах и вооружении?

— Я веду своих воинов из римских пределов, — ответил Чех, пожимая протянутую руку. — Случайно оказался на поле битвы.

— Пусть случайно, но, главное, вовремя. Вандалы застали нас врасплох. Это разбойничье племя сумело тайком подобраться к нашим жилищам, не дав времени собрать силы. Если бы не вы, гнили бы наши косточки под лучами Ярилы. Спасибо за помощь.

Воевода приказал собирать раненых и убитых. Вдруг в одном конце поля раздались плач и стенания. Чех и Боеслав направились туда. Толпа раздалась перед ними. На земле лежал старец с длинной седой бородой, в красивых доспехах и красном плаще.

— Князь Воисвит, — тихо произнес воевода и опустился перед ним на колени. — Прости нас, славный воин, что не сумели сберечь тебя в этой жестокой битве.

Князя бережно завернули в плащ, подняли на руки и понесли в направлении селения, видневшегося недалеко. Следом растянулась длинная процессия, в которой брели раненые, на носилках покоились убитые. Навстречу из селения высыпали жители, раздались крики радости, женский плач по убитым…

Начались приготовления к похоронам погибших. У бодричей было трупоположение, когда умерших закапывали в землю. Здешние славянские племена имели обычай сжигать их на кострах. Воины центурий с интересом и любопытством наблюдали за всеми действиями жителей и, по возможности, помогали им. Они пошли с мужчинами в лес за сухостоем для костров, целый день носили и рубили сухие деревья, таскали и складывали на небольшом холме, расположенном возле селения. В это время женщины вязали и шили одежду мертвецам, готовили для них пищу и складывали отдельно предметы, которые, как считалось, пригодятся им на том свете. Среди них были мечи и щиты, кружки и бокалы, кувшины с вином, ложки и чашки и прочие предметы обихода. Знатным воинам клали дорогие римские изделия: серебряные ножницы и ножи, золотые сосуды, складные бронзовые треножники для стульев, сосуды из керамики и стекла.

Чех зашел в терем князя. Там он увидел необычную картину: вдовы князя, а их было пять, спорили между собой: кого из них усопший муж любил больше других и которая из них должна последовать за ним, чтобы и на том свете он не оставался одиноким, а был согрет женской любовью и лаской. Спор был горячим, в нем принимали участие и родственники; две старухи вцепились друг другу в волосы, и их еле разняли; другие женщины припоминали случаи из прошлой жизни, стараясь опорочить соперниц и возвысить себя.

Удивленный такой настойчивостью умереть раньше времени, Чех спросил у пожилого воина, охранявшего терем:

— Почему они стремятся к преждевременной гибели? Может, жрецы им дали какое-нибудь снадобье и у них помутился разум?

— Нет, жрецы здесь ни при чем, — ответил тот. — Просто с детства их воспитывали в уважении к тем вдовам, которые вместе с мужьями в пламени возносились к небесам и попадали сразу в райские кущи. Те, которые остаются жить, лишаются уважения сородичей, их считают трусливыми и никому не нужными. Души трусливых превращаются в злых духов: вурдалаков, волкодавов, черную Кали и черного Ваку, которые живут в зловонных болотах и вечно копошатся глубоко под землей, стараясь выйти на свежий воздух, но это им никогда не удастся сделать. Души же смелых женщин превращаются в вилий — воздушных русалок, которые носятся в воздухе, свободные и одаренные небывалым могуществом.