Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король. Машина смерти. Дворец любви. Лицо. Дневник мечтателя)

Возвращаясь по кладбищу к церкви, Герсен случайно заметил мармель девушки — почти еще девочки. Она стояла, настороженно выпрямившись и чуть наклонив голову набок, словно прислушивалась к далекому звуку, голосу или птичьему пению. Статую-мумию, босую и простоволосую, одели в скромное длинное платье. На табличке пьедестала было написано: «Зейда Мемар, несчастное дитя, покинувшее этот мир и любящих родителей в пору первого цветения. Увы! Что может быть печальнее судьбы этой бедной девушки?»

Герсен привлек внимание Ледезмуса к мармелю Зейды: «Вы что-нибудь помните об этой истории?»

«Помню, как же! Во время школьного пикника она ушла в лес, а потом ее нашли в Хурмяном озере. Красавица, каких мало — никто так и не понял, с чего она утопилась».

Солнце уже скрылось за вереницей деодаров; молчаливые мармели белели в полумраке.

Ледезмус спохватился: «Пора идти! Здесь лучше не оставаться в темноте».

Глава 15

Выдержка из апокрифа «Ученик аватара» в «Рукописи из девятого измерения»:

«Пьедестал окружало нечто вроде низкой насыпи из накопившихся за десять тысяч лет обломков поверженных памятников лжепророкам. Последний опрокинутый монумент, изображавший Берниссуса, валялся сверху, величественно протянув к небу единственную оставшуюся ногу. Мармадьюк, державшийся поодаль в душной и колючей бурой рясе, прослезился, охваченный сожалением о прошлом.

Но вот уже принесли и воздвигли статую Святейшего Мунгола, дабы толпа восхваляла его.

Воедержец Гортландский взобрался на постамент, воздел руки и воззвал звенящим голосом: «Победа! Наконец и навсегда — победа! Святейший Мунгол, истинный хранитель и защитник земли нашей, возвысился! Так тому и быть, во веки веков! Возрадуемся!»

Ликующая, пляшущая хороводами орда отозвалась гортанными возгласами. Повелители ветров звонко ударяли в щиты сверкающими кольчугой кулаками, брахи-волынщики, раздувая щеки, затянули пронзительные древние псалмы. Нравоблюстительницы в мерцающих полупрозрачных накидках звенели колокольчиками и осеняли себя знамениями, карлики-вефкины прыгали от радости.

Вновь заговорил воедержец: «Свершилось! Парапет охраняют непобедимые венцедоры. Отныне Берниссус — меньше, чем ничто: воспоминание о вонючем нужнике в кошмаре прокаженного!

Но ни слова больше о прошлом! С высоты пьедестала Святейший Мунгол устремил вдохновенный взор в бескрайние просторы вечности. Пусть каждый возьмет свою долю трофеев и прошествует, торжествуя, в родные селения — синее племя на восток, зеленое на запад — а я, с моими кантатурками, вернусь на север!»

Воинство разразилось последним победным кличем и рассеялось — каждый ушел своим путем. Лишь одна группа из семи человек отправилась на юг по Слезоточивой пустоши к Сессету: курносый плечистый увалень и сквернослов Катрес, три ординарных лигона — Шальмар, Бахук и Амаретто, Имплиссимус, кавалер ордена Голубого Керланта, обжора Рорбак и Мармадьюк.