Князьки мира сего

Вот толстый еврейчик, который терроризировал Петра в начальной школе. Как была его фамилия? То ли Гутман, то ли Брутман? Он потом перевёлся в другую школу… Вот безбашенный хулиган, с которым они дружили-враждовали в пятом классе — Вова Курляндский, тоже чистокровный еврей. А вот приятели из старших классов — тощий очкастый умник Костя Коломенский, он потом поступил в МГИМО фактически без блата; опять же тощий любитель всевозможной техники и рейва Гарик Селивёрстов; крупный, ширококостный и сексуально озабоченный Саша Загода — его сбежавший из семьи отец был то ли болгарином, то ли украинцем; здоровущий осетин Аким, с которым они были в крайне сложных отношениях.

Пока Пётр № 1 разглядывал одноклассников, он сам превратился в грифа и поймал себя на том, что отщипнул от Петра № 2 кусочек мяса. Освежёванный Пётр обречённо уткнулся лицом в землю.

Тут Саша Загода вприпрыжку отвёл Петра № 1 в сторону и, встряхивая крыльями, предложил:

— Дёрнем по девкам, а? У меня есть две искусные шлюшки на примете.

— Сашенька, у меня другой смысл в жизни, — попытался объяснить Пётр.

— Знаю я твой смысл, — ухмыльнулся Саша. — Хочешь девственником помереть?

И он начал в подробностях описывать, как кувыркался в постели с двумя прожжёнными бестиями.

Вскоре другой стервятник взял Петю под крыло и оттащил от захлёбывающегося половыми описаниями Саши. На длинной, покрытой белым пушком шее сидела носатая голова Гутмана-Брутмана. Еврейчик навалился на него своей объёмистой тушей, шепча слова насилия:

— Так, будешь каждый день приносить по одному вкладышу. Писать будешь, когда я тебе разрешу, усёк? Хочешь в туалет, отпрашивайся у меня, иначе поколочу после уроков.

И он поднёс к лицу Петра свой огромный кулак.

Петя учился в спецшколе, и у них было примерно полкласса евреев. Директор когда-то был знаком с Исааком Иаковичем, поэтому его приняли без взятки. Петя не понимал, зачем одним евреям терроризировать других, когда есть вон и осетины, и болгары, и даже пара-тройка русских пацанов. Может быть, это оттого, что он полукровка? Или потому что еврей не по матери, а по отцу? С годами Петя узнал, что дело было совсем не в том. Просто родовой инстинкт проявляется в более старшем возрасте. А в третьем классе одни ищут жертву, другие ею становятся. Таковы садистские детские законы существования. Однажды Пётр отдубасит толстяка Гутмана и решит больше никогда не быть жертвой…

Наезжающий гриф расстроился и поковылял прочь. А к Петру подскакала другая птица.

— Я считаю, что всех негров надо съесть, — немного картавя, говорил стервятник с головой очкарика Кости Коломенского. Этот был евреем всего на четверть. — Решится сразу несколько мировых проблем. Новые территории, всеобщее повышение интеллекта, снижение преступности. Понятно, если написать в меню: «Это мясо Сейду Мумбаки, умерщвлённого в возрасте двадцати двух лет», — да приложить фотографию, никто есть блюдо из негра не будет. Но никто ведь не заставляет нас это писать! Просто «бифштекс по-кенийски» или «гуляш а-ля Кот-д’Ивуар». Как ты на это смотришь?

— А что будет с рэпом, хип-хопом, баскетболом, в конце концов? — возмутился Пётр. — В Африке есть самобытные культуры…

— Назови мне хоть одну! — ухмыльнулся стервятник. — У негров ГЕНЕТИЧЕСКОЕ отсутствие ума. Тысячелетия лазанья по пальмам, питания подножным кормом и свободного совокупления убили их разум на генетическом уровне. Вот нам приходилось выживать в диких условиях, и мы стали самым умным народом на Земле…

«Кому это „нам“? — подумал Пётр. — Русским или евреям?»

— И не надо мне тут говорить о гуманизме и расизме, — продолжал Костя. — Будущее Земли за сильными и умными людьми! За нами! А неграм надо объявить, что в таком-то месте бесплатно выдают видеомагнитофоны, и вся Кения выстроится в очередь. Только вывози фуры с тушками! Они так ничего и не поймут, пока в стране не останется ни одного жителя! А если кто-нибудь поймёт и не встанет в очередь, значит он достоин жизни. Всё элементарно.

Костя постоянно втягивал Петра в свои дурацкие споры, толкал шизофренические теории, и никогда нельзя было понять, в шутку или серьёзно очкарик всё это говорит. Но с ним было крайне интересно общаться, чёрт возьми! Этот гриф не был таким плоским, как Гутман и Загода.

Тут к Петру подковылял другой стервятник, и Костя уступил ему место.

У Гарика Селивёрстова внешность и внутреннее содержание были диаметрально противоположными. Внешность была утончённая, аристократическая: продолговатое лицо с правильными чертами, прямые русые волосы, длинные руки с пальцами музыканта. А вот внутреннее содержание было упрощённым, приземлённо-мещанским, если не сказать быдловским или плебейским. Иногда Пётр задумывался: есть ли у таких людей душа или они — обычные пустые биороботы? Как и у каждого плебея, гордыня Гарика была распердячена до немыслимых размеров. Он был мелочным, завистливым, прямолинейным, самодовольным, наглым, подлым и трусливым одновременно. Но Пётр за что-то любил этого жалкого и высокомерного человечка — они два года ходили в друзьях.