Князьки мира сего

А что Светлана? Говорит: «по-моему, и так ясно». Да ничего, моя милая, не ясно! Все не те, за кого себя выдают. Напялила платочек и юбочку? Надела бюстгальтер и свободную кофточку? Хочешь нарожать детишек? Да ты можешь быть кем угодно! От неудачницы, которая даже с хорошей фигурой не смогла найти себе нормального мужика, до мунитки, мечтающей родить хоть одного ребёночка от девяностолетнего косоглазого старикана – «Господа Второго Пришествия и Истинного Родителя», [3] по его собственному заявлению.

Вдруг нехорошие ироничные мысли куда-то ухнули, и Пётр осознал, что стоит перед дверями неизвестной ему часовенки, закрытой по причине ночного времени. Он словно очнулся от какого-то наваждения. Света – его первая любовь. Почему он перестал ей доверять? Потому что она сильно изменилась? Но изменилась она в лучшую сторону. Стала задумываться о небе. Как она сказала? «Небо заглянуло внутрь меня»? Нет, это не похоже на сектантский штамп. Её заинтересовала философия.

Да, у них со Светой отношения развивались не слишком бурно. Не как у Ромео и Джульетты. Не было бросания в омут, отречения от прошлой жизни и т. п. Но всё равно, она – его первая любовь. И, возможно, последняя. Любовь была! Немножко рациональная, немножко практичная, но с принятием недостатков другого и с самопожертвованием, наступанием на свой эгоизм. И эта любовь не утеряна безвозвратно, она жива, только руку протяни и ощути её дыхание. И как это ни удивительно, но они сохранили верность друг другу. Почему Света появилась в его квартире именно сейчас, когда события развиваются так стремительно, и будущее Иваненко туманно?

Он стал отходить от часовни, и мерзкие мысли снова полезли в голову. Осознав это, Пётр вернулся и стал прогуливаться рядом с часовенкой взад-вперёд. Вскоре он почувствовал любовь и к майору, и к Алексею с Ольгой, и даже к Булыгину с Кривовым.

«Шалят нервишки-то, шалят!» – раздался голос у него за спиной. Иваненко резко обернулся, но улица была пустынна. Он быстрым шагом направился домой.