Князьки мира сего

– Это многое упрощает, – сказала Света, беря у него из рук последнюю картофелину. – Иди, помой руки и полежи на диване. Когда суп сварится, я тебя позову.

* * *

После ужина Светлана куда-то ушла, а куда – не сказала. Иваненко хотел посмотреть телевизор, но выяснилось, что тот не подключен к антенне, а стои́т просто для дизайна. Ну и чудачка стала Светка!

Феофана дочитывать не хотелось. В конце концов Пётр схватил сборник чеховских рассказов и стал читать его. Тот совсем не жёгся, даже наоборот – ожоги при контакте с книгою врача начинали меньше болеть. Но настроение становилось всё мрачнее.

«Я же тут сдохну от скуки, – думал Пётр. – В камере было, конечно, скучнее, но там хоть видения меня развлекали. Я уже привык к частой смене декораций, к постоянному напрягу. Завтра обязательно выползу из дома, и будь что будет! Может, на свежем воздухе мне придёт в голову, что делать дальше. Ну, предположим, отлежусь я у Светы, а дальше-то что? Ни паспорта, ни денег, ни дома. Стараниями пришельцев я стёрт из этой жизни. Стоп!»

Внезапно он вспомнил, какое дал обещание Послу. Иваненко проверил, помнит ли адрес храма, который пришелец требовал регулярно посещать – тот ещё не стёрся из его памяти. Вот туда и пойдём, там помогут! Волей-неволей он теперь на стороне пришельцев, почему бы не сходить в их храм?

Иваненко откопал в секретере атлас Москвы и прикинул, сколько ему топать до указанного храма. Никак не меньше полутора часов. Но ехать общественным транспортом опасно – могут проверить документы.

«Что ж, найду какую-нибудь старую куртку, прикинусь бомжеватым и пойду пешком – хорошая прогулка мне не повредит. А вот Светке лучше ничего не говорить, она хочет затащить меня в свой храм».

* * *

– А я успела к концу вечерней службы, – сказала Светлана, снимая пальто. Довольная и, как показалось Иваненко, немного противная улыбка играла на её губах.

– Молилась, что ли?

– Да. И вчера, когда ты вырубился, долго молилась. Мне кажется, у нас всё будет хорошо. А ещё я крестик тебе серебряный купила и цепочку…

Милиционер попятился.

– Зачем это ещё?

– Ну, знаешь, народная традиция. Так уж повелось на Руси – крещёные люди всегда носят на шее крестик. Что он жжётся, когда надеваешь его после перерыва, в этом нет ничего необычного. Я-то была крещена в юношестве, когда СССР распадался и все валом крестились. Тоже много лет его не носила, и он тоже несколько дней жёгся, когда я его надела…

Иваненко как-то отрешённо смотрел на тараторящую Светлану и пятился, пока не упёрся в стену. Руки-ноги сковал какой-то холод. И тут он понял, что чувствовал ОБ, когда в него вселялся Посол…

Но Иваненко – это не ОБ. Пётр разозлился, сильно разозлился. Выходило, что Посол все эти сутки тусовался где-то поблизости, может быть, на лестничной клетке, и следил за ним, пытался манипулировать его сознанием. А как запретить Послу вмешиваться в твою жизнь и использовать твоё тело? Волевым усилием, вестимо. Пётр протянул дрожащую руку к возлюбленной.

– Давай! – сказал он хриплым голосом Свете. – Нет, лучше ты надень, я не смогу…

Следующие пятнадцать минут Пётр бегал по квартире с выпученными глазами, сдерживая себя, чтобы не вопить. Наконец крестик стал не так сильно жечься, и Пётр плюхнулся в кресло.

«Формальности, это всё формальности, – говорил у него в голове чей-то стихающий голос. – Они, конечно, неприятны, но вредят не слишком сильно. Главное то, что происходит в сознании… в сознании… в сознании…»

– Слушай, Свет, давай займёмся любовью! – сказал вдруг Иваненко, вскакивая с кресла.

Светлана как-то странно, искоса посмотрела на него.

– Ты очень сложный человек, Петя, – сказала она. – Даже представить не могу, как устроена твоя душа. Ты мне князя Мышкина напоминаешь… Нет, Ставрогина… Нет, Кириллова… Слушай, а ты не кусаешься?

– Не люблю Достоевского, – поморщился Иваненко. – Хочешь от меня ребёнка?

– Сначала регистрация брака и венчание. Без этого тема постели закрыта. А то выставлю, несмотря на твоё положение… Тебе не хочется снять крестик?

– Притерпелся. А знаешь, я убил человека. Случайно. Мне запретили его убивать, а я убил. За это меня и заключили. А я сбежал. Вот такой я теперь преступник!

– Ужас какой!

– Нет, не ужас. Он сам был убийца и сатанист. Хотя этот парень мне даже по-своему нравился… Ужас в том, что у него осталась супруга, и она тоже в бегах, если её, конечно, не поймали. Она-то ни в чём не виновата, её муж втянул. Я чувствую, что ей нужна помощь. Но даже представить не могу, где её теперь искать… А ведь есть ещё и третий член их секты, вероятно, руководитель. Мне это известно из надёжного источника.

– Может, мне взять на завтра отгул?

– Ни в коем случае! Кто-нибудь заподозрит неладное и донесёт. Живи, как обычно, с мамой и Вадиком не связывайся. Я сам решу все свои проблемы.