Книга 1. Гамбит Бубновой Дамы

– Все. Давай отъезжать, а то еще ненужные зрители появятся…

Произошел невероятный случай – одновременно с ними на перекресток вылетел идущий без света на всей скорости грузовик, кто там сидел за рулем: пьяный, сумасшедший или угонщик – неизвестно, и не хватило доли секунды и метра расстояния, чтобы их автомобиль, смятый, как бумажная салфетка, влепило в стену ближайшего дома.

Дальше машину повел Берестин.

– Это не похоже на ответный ход твоих коллег? – спросил Андрей, когда они выехали из путаницы темных переулков на Новокировский проспект.

– Нет. Думаю, исключено. Зачем им это?

– А если они все время за нами наблюдали, поняли, что ты полностью изменила святому делу, и решили поступить по всей строгости…

– Нет, – вновь возразила Ирина. – Если ты все рассказал верно, они прибыли совсем недавно, нашли по пеленгу квартиру, удивились, что меня там нет, ведь я, по правилам, не должна расставаться с блоком. И сейчас они меня ищут другими способами: по резонансным частотам биотоков. Но тут у них тоже не получится. В Москве сильный естественный фон, да и я умею защищаться… А таких видеодетекторов, чтобы найти незнакомый объект без селекторной информации, без корректировки полей, без подключений к местным компьютерным сетям, просто быть не может. Такую аппаратуру нужно собирать из земных деталей и элементов, согласовывать с характеристиками здешних информполей, долго настраивать и регулировать по эталонам… Это нереально… Я потратила на это больше года, в благоприятных условиях…

– Но ты по себе судишь, а они ведь могут иметь другое оснащение.

– Нет, – в третий раз сказала Ирина. – Ты никак не поймешь. Судишь по-земному. А там все иначе… Прогресса в нашем смысле (Новиков с радостью отметил это машинальное «в нашем») там давно уже нет. И ничего такого, чего не знала бы я, за прошедшее время там придумать просто не могли. Представь себя в середине прошлого века. Ты же мог гарантировать, что при любой ситуации никакой гениальный ученый телевизор собрать бы не сумел. Так и там. Все, что нужно и можно, – давно изобретено. По-моему, у них тысячу лет уже ничего не менялось…

– Ох и тоска, наверное, – сказал Берестин.

– Совсем нет, – как-то слишком горячо возразила Ирина. – В Древнем Риме и Афинах на скуку, по-моему, никто не жаловался, хотя технического прогресса там и не было. Скорее здешняя ситуация больше раздражает – ничего постоянного. Что пять лет назад было новинкой – сегодня ненужная рухлядь, за время активной жизни раз десять надо переучиваться…

– Короче, ты утверждаешь – случайность, – перебил ее Новиков. – Может быть, но если случайности такие, я отношусь к ним настороженно.

– Привыкай. После того, что мы с вами успели сотворить со временем, я уже ни за что не поручусь. С нами может случиться все, что угодно. И жаловаться будет некому…

– Отчего же обязательно жаловаться? Вот Алексею вообще жаловаться грех… – машинально съязвил Новиков, имея в виду не только историю со «Спортлото», но и всю его эпопею.

– Может, о чем другом поговоришь? – резче, чем следовало, отозвался Берестин. – Скажи лучше, куда ехать…

Ему было неприятно присутствовать при разговорах Новикова с Ириной, в эти моменты она очень менялась, становилась непохожей на себя, и его это злило, хотя, как человек воспитанный, он всячески старался этого не показать. Не говоря даже о разнице между четырьмя месяцами знакомства и десятью годами дружбы, главную роль в их разном отношении к Ирине играло то, что для Берестина она была представительницей высшего разума, которую он полюбил, для Новикова же – старинной, с юности подружкой, которая через много лет попала в какую-то глупую историю с пришельцами. Ни Ирина, ни тем более Новиков не посвящали Берестина в тонкости своих отношений. Старый знакомый, который помог Ирине исправить последствия берестинского опрометчивого поступка, – и все.

Вот и сейчас Берестин почувствовал острый укол ревности. Он написал свои записки отнюдь не для опубликования и презентовал их Ирине, чтобы она лучше поняла его к ней отношение. А она, получается, давала их читать Новикову. Это было как измена, насмешка над его доверием и откровенностью. И так их с Ириной отношения складываются трудно и странно. Поначалу она дала понять, что готова пойти ему навстречу, и вдруг все изменилось, стало зыбким и неопределенным. Они по-прежнему часто встречались, проводили вместе вечера, но – не более. Любая его попытка форсировать события, привести дело к логическому развитию и соответствующему результату, вплоть до свадьбы, наталкивалась на неявное, но твердое сопротивление. А тут еще этот Новиков возникает то и дело, со всей его раздражающей манерой иронизировать, затевать споры…

Промелькнули за окнами фермы Крымского моста, и Берестин вовремя свернул налево, хотя и был здесь всего два раза.

Андрей успел сварить кофе, поставил, для успокоения нервов, кассету с записями Гершвина, и тут появился Шульгин. Минут через пятнадцать пришел и Левашов.

– Все чисто, босс, – доложил Шульгин, то ли продолжая валять дурака, то ли настраиваясь на предстоящую роль.