В ночь с 4 июля на 5 июля 1591 года Москва осветилась кострами. Они вспыхнули на башнях Кремля, Белого города и в монастырях. Москвичи-ополченцы стреляли, били в барабаны и литавры. „Toe ночи пошли из обозу со всеми людьми и с нарядом на крымского царя на Казы-Гирея, на его станы, где он стоит, и на походе блиско крымского царя полков учали из наряду стрелять“ [720], с. 444. А в то же время около татарского стана появился богато одетый безоружный всадник. Татары захватили его и привели к хану. — Что есть тако на Москве великий шум? — спросили его, угрожая пыткой. А тот ответил, что „приидоша к Москве многая сила Новгородцкая и иных государств Московских, прити сее нощи на тебе“ [ПСРЛ, т. XIV, ч. 1, с. 43]. „Пленника жестоко пытали… но он оставался непоколебим и твердил все одно, не изменяя ни слова“ [514], с. 38. Измученные ночной схваткой и убежденные стойкостью пленника, татары поверили ему и бежали в ту же ночь так поспешно, что „между Москвою и городом Серпуховым… повалили много мелкого леса и ПЕРЕДАВИЛИ НЕСЧЕТНОЕ МНОЖЕСТВО СВОИХ ЛОШАДЕЙ И ЛЮДЕЙ“ [514], с. 38. На следующее утро татар под городом уже не было.
Войско Казы-Гирея было ПЕРЕХВАЧЕНО НА ПЕРЕПРАВЕ ЧЕРЕЗ ОКУ И РАЗГРОМЛЕНО. Поход Казы-Гирея оказался последним походом крымских татар на русскую землю, во время которого им удалось дойти до Москвы.
РАЗГРОМ КАЗЫ-ГИРЕЯ СРАВНИВАЛИ С ПОБЕДОЙ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ. Это выразилось, в частности, в том, что Борис Годунов… ПОЛУЧИЛ В НАГРАДУ ЗОЛОТОЙ СОСУД, ЗАХВАЧЕННЫЙ РУССКИМИ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ, НАЗВАННЫЙ „МАМАЙ“» [31], стр. 4–6, [803], т. 3, с. 244.
Старинное изображение «разгрома войск Казы-Гирея под Москвой в июле 1591 г.» [629], с. 19, сохранилось на плане Москвы из книги Исаака Массы «Album Amicorum», якобы 1618 года. Мы воспроизводим эту карту на рис. 6.141—6.145.