Книга-1: Третий Глаз

Мне стало не по себе от мысли, что настанет день и мой дорогой гуру покинет меня, оставит нашу землю. Тогда я еще не совсем хорошо понимал, что жизнь на земле – не что иное, как иллюзия, серия испытаний, школа. Да и что я мог знать о поведении человека перед лицом смерти? Опыт пришел потом!

Миновав Кунду Линг, слева мы увидели дорогу, которая вела к Железной Горе. Я с интересом разглядывал скульптуры из цветного камня, тянувшиеся по одну сторону дороги. Но день клонился к закату, и нельзя больше было терять времени. Покачиваясь в седле, я размышлял о сборщиках трав. Один раз в год монахи из Шакпори направляются в горы за травами, которые затем сушат и складывают в непроницаемые мешки. Там, в горах, кроются огромные лекарственные богатства. Фактически, очень немногие люди побывали в высоких горах, где встречаются столь странные вещи, что о них нельзя рассказать. Что ж, в этом году я не поеду, но я буду хорошо учиться, и лама Мингьяр Дондуп возьмет меня в такую экспедицию, когда я буду готов! Астрологи предсказали, что экзамен на траппу я сдам с первой попытки; но я знал, что мне предстоит серьезно поработать: предсказание сбудется, если я и сам хорошенько постараюсь. Мой уровень умственного развития соответствовал по меньшей мере восемнадцатилетнему возрасту, и я, как обычно, постоянно находился среди старших парней. И рассчитывать приходилось только на собственные силы.

ГЛАВА 10 ОСНОВЫ ТИБЕТСКОЙ ВЕРЫ

Быть может, читателю интересно будет узнать некоторые особенности нашего мировосприятия.

Наша религия – это разновидность буддизма, но у нее нет своего названия. Для нас она – просто Религия. Мы называем «своими» тех, кто разделяет нашу веру, и «чужими» всех остальных. Наиболее близкое и известное на Западе слово, которым можно определить нашу религию, – ламаизм. Ламаизм отличается от буддизма тем, что зиждется на надежде и вере в будущее, в то время как в основе буддизма, по нашим понятиям, лежат отчаяние и безнадежность. Мы не верим в существование всемогущего отца, который наблюдает за всем миром и всех оберегает.

Многие сведущие специалисты предпринимали попытки толковать нашу религию. Подавляющее большинство их предавали ее анафеме, поскольку собственная вера делала их слепыми и они критиковали все, что не совпадало с их точкой зрения. Некоторые даже называли нашу веру «сатанинской», потому что наши обычаи казались им странными и чуждыми. Многие европейцы формировали свое мнение либо на основе устных былей и небылиц, либо на основе написанного своими же согражданами. И лишь ничтожному меньшинству из них, вероятно, приходилось изучать нашу религию, и то в течение нескольких дней, после чего они обретали уверенность, что способны понять всё и писать книги обо всем, трактуя и объясняя по-своему то, что смогли открыть и понять самые образованные из наших мудрецов ценой великого труда и раздумий в течение всей жизни.

Представьте себе на минутку некоего «просвещенного» буддиста или индуиста, полиставшего часок-другой Библию и готового объяснить все тонкости христианского учения! Ни один из подобных «специалистов» по ламаизму не пожил в ламаистском монастыре в качестве монаха, начиная с детского возраста, не изучил досконально наши Священные книги. Они тщательно хранятся у нас и не попадают в руки тех, кто желает обрести дешевое спасение быстрым и легким путем. Те, кто ищет утешения в определенном ритуале или в какой-либо форме самовнушения, могут получить такую книгу, если она действительно способна им помочь. Но они не постигают Внутренней Реальности – для них это только детские иллюзии. Некоторые утешают себя: вот, мы совершаем грех за грехом, но, когда угрызения совести станут слишком сильными, мы пойдем в ближайший храм, принесем хорошие подношения, и боги тут же отпустят нам все грехи и все простят. И можно будет грешить снова. Действительно, есть Бог, есть Высшая Сущность. И не так важно, какое имя вы дадите Ему. Бог – это реальность.

Тибетцы, которые хорошо изучили истинное учение Будды, никогда не просят ни прощения, ни милости, они просят только справедливости. Высшее существо, будучи в то же время высшим выражением Справедливости, не может явить милость одному и отказать в ней другому – это значило бы отрицание самого принципа справедливости. Вымаливать прощение или милость, обещая взамен золото в случае принятия молитвы, – не будет ли это означать, что молитва идет тем выше, чем дороже подношение, что Бог беден и его можно подкупить?