Книга 1. Западный миф

В 1872 году Джон Диксон обнаружил в одной из ЗАМУРОВАННЫХ шахт пирамиды Хеопса несколько предметов, среди которых был металлический предмет, отождествленный с Пеш-ен-кефом. Один из авторов книги [114:1] отмечает, что «из этих рисунков и собственных набросков Пьяцци Смита я заключил, что бронзовый инструмент, или шлюпочный крюк, был инструментом, который использовали во время ритуала; возможно, связанного с „ОТКРЫТИЕМ РТА“. Крюк этот напоминал раздвоенный язычок змеи. Подобные, „похожие на змею“ инструменты действительно использовались в церемонии, и некоторые неплохие изображения можно видеть на знаменитом „папирусе Хунифера“, который хранится в Британском музее» [114:1], с. 242.

Металлический «древне»-египетский инструмент, найденный Джоном Диксоном в северной шахте пирамиды Хеопса, показан на рис. 8.28 и рис. 8.29. Была также обнаружена ЖЕЛЕЗНАЯ пластина размером 26 см на 8,6 см. Сегодня они находятся в Британском музее [114:1], с. 250. «Мы были очень взволнованы при виде… предметов, найденных в Великой пирамиде. Я осторожно взял их в руки… Теперь мы ждем результаты исследований экспертов, какие предпринимает Британский музей. Из какого материала сделан „инструмент“ — из бронзы или меди?» [114:1], с. 250.

Рис. 8.28. «Бронзовый инструмент с куском деревянной рукоятки… Найдены в северной шахте (пирамиды Хеопса — Авт.) в 1872 году» [114:1], с. 247, илл. 23 в. «Древние» египтяне именовали его «Пеш-ен-кефом».

Рис. 8.29. Лист дневника Пьяцци Смита от 26 ноября 1872 года, где изображен металлический инструмент Пеш-ен-кеф, найденный в 1872 году в пирамиде Хеопса. Изображен вид инструмента спереди и вид сбоку. Взято из [114:1], с. 243.

Первоначально доктор Кароль Эндрюс, сотрудник отдела египетских древностей Британского музея, «высказала мнение, что показанные ей предметы — достаточно позднего происхождения и были положены в шахты много позже их появления. Но я напомнил ей, что шахты были закрыты с обоих концов и только в 1872 году их открыли Уэйнман Диксон и доктор Грант. Хорошую сохранность шахт убедительно объяснил Джон Диксон… „Проход герметически закрыт, внутри не было ни пыли, ни копоти — и стенки совершенно чистые“… Диксон был, конечно, прав. Находившиеся в закрытом пространстве, эти предметы не подверглись разрушительному атмосферному влиянию. Я поделился с доктором Эндрюс своим мнением, что „инструмент“ являлся „Пеш-ен-кефом“ и использовался для наблюдений за звездами. Доктор Эндрюс благосклонно отнеслась к последнему предположению, но возразила, что ни одно упоминание о „Пеш-ен-кефе“ не встречается до Восемнадцатой династии. Затем я показал рисунки доктору Эдвардсу, и он… сразу согласился с предположением, что инструмент является разновидностью „Пеш-ен-кефа“. С этим же согласился и Рудольф Гантенбринк» [114:1], с. 244.

Посмотрим теперь на фотографии Пеш-ен-кефа, рис. 8.28, и на его рисунок из дневника П. Смита, рис. 8.29. Перед нами явно разновидность лома или кайла, которая прекрасно известна на Руси и называется ПЕШНЕЙ или, уменьшительно, ПЕШЕНКОЙ. Вот что говорит Энциклопедический Словарь: «Пешня, вид лома, применяемый на Севере и средней полосе, главным образом для пробивания прорубей» [797], с. 996. Пешня — один из самых распространенных инструментов рыболовов, выходящих на зимний лов, чтобы прорубить отверстие во льду на реке или на озере. Становится понятным, почему «древне»-египетский Пеш-ен-кеф насаживался на деревянную рукоятку [114:1], с. 243.

По-видимому, ордынские «монгольские» войска появились в Африке, везя с собой на всякий случай разнообразные хозяйственные принадлежности. Среди них были ломы разной формы, в том числе и пешни. Но поскольку в Африке льда на Ниле не оказалось, пешни могли начать использовать для других целей. В том числе и в некоторых священных ритуалах как некие важные предметы, вывезенные предками в свое время из далекого Египта-Руси, см. «Библейская Русь», гл. 4. Вероятно, русская пешня-лом как средство для прорубания отверстий во льду постепенно трансформировалась в сознании потомков ордынцев и местных жителей жаркого африканского Египта в некий ритуальный предмет «для открывания рта». Когда на Руси зимой во льду реки прорубают круглую дыру, из нее иногда поднимается пар, как будто бы прорубь-«рот» начинает «дышать». Эта вполне естественная северная картина могла причудливо преломиться в рассказах и в сознании потомков ордынцев и местных африканцев, никогда не видевших снега и льда, в некую таинственную, а потому ритуально важную процедуру «открывания рта». Ведь то, что непонятно, иногда превращается в символ.