Книга 1000 Грехов

Я исчез внутри нее. Засовывая свой набухший член в ее сморщенный анус со всей силой и страстью какого-то дикаря-эротомана, стремящегося изнасиловать и уничтожить ее, но это она уничтожала меня. Я потянул ее за волосы и шлепнул по заднице. Она поцарапала мне спину и укусила за плечо, встречая каждый толчок своим, зарычала мне в ухо и провела скальпелем по моему соску. Я ненавидел то, как сильно мне это нравилось.

- Боже мой, это так приятно! Охххххххх! Нет! О, Боже, как больно!

Я стал любимой шуткой медсестер отделения неотложной помощи. Я больше не пытался объяснить следы укусов на моем члене или почему мне нужно было пришивать яички дважды за три месяца. Электрические ожоги на моей заднице от электрошокера для скота, царапины и порезы на спине от колючей плётки-девятихвостки, ожоги от сигарет вокруг моего ануса - об этом не стоило лгать. Они знали, что я был больным щенком с чертовски садистским товарищем по играм. Они, вероятно, думали, что я проститутка мужского пола, специализирующаяся на жёсткой ебле.

- Не кричи, - сказала она, прижимая палец к моим губам.

Я знал, что она собирается причинить мне боль.

Я повернулся к ней спиной, подставив ее хлысту. Она попеременно то щелкала хвостами плётки по моим тугим, мускулистым ягодицам, то дрочила мне, рассекая скальпелем мой сосок и заглатывая мой член целиком. Она притянула меня к себе между ног и утопила в своих соках. Я проглотил их, как последнюю трапезу умирающего. Когда она, наконец, втянула меня в себя, я был сломлен, побежден. Мое эго растворилось в сладком нектаре, вытекающем из сочных складок плоти, обволакивающих мой набухший член. Каждый толчок все глубже погружал меня в саморазрушительный экстаз непристойных ощущений, как будто я был один в море и меня затягивало в водоворот.

Мое тело взбесилось, когда электрические щупальца экстаза поднялись вверх от моего члена и выстрелили через мою нервную систему. Ее ногти разрывают кожу на моей спине, плечах и горле до крови. Ее зубы закончили работу, которую скальпель проделал с моими сосками, когда она откусила один из них, прожевала и проглотила его. Она улыбнулась, ее зубы покраснели. Я закричал и кончил внутрь нее.

- Не кричи, - повторила она, затаив дыхание, заставляя меня замолчать поцелуем, прежде чем сильно прикусить мою губу и язык, и нежно слизать образовавшуюся кровь.

Так проходила каждая ночь. Она брала, а я отдавал. Затем она вышла во двор и снова зарылась в могилу, где я ее оставил.

Наша сексуальная жизнь никогда не была такой авантюрной, когда она была жива. Отправление в ад может ослабить женские запреты. Мария всегда была самодовольной сволочью до тридцати шести ножевых ранений, которые я нанес ей в грудь и живот, в нашу семилетнюю годовщину, когда она отказалась заниматься оральным сексом в 365-й раз за этот год. Я все равно получил свой минет, затыкая ей рот своим членом, когда она захлёбывалась в собственной крови и, в конце концов, в моей сперме.

Ее глаза вылезли из орбит, когда я изнасиловал ее пищевод, вращаясь в ее голове, как будто ища выход из кошмара, в котором она внезапно оказалась. Вся эта мешанина спермы и крови пузырилась у нее изо рта, когда она полоскала горло и кашляла, отчаянно пытаясь выразить свой ужас, когда она испустила свой последний сдавленный вздох.

- Ш-ш-ш, - сказал я, - не кричи.

Затем я закрыл ей рот и зажал ноздри, наблюдая, как она задыхается и тонет в собственной крови.

Я вытащил труп Марии во двор и начал копать. Я не хотел, чтобы у нее была неглубокая могила. Я не хотел, чтобы кто-нибудь когда-нибудь нашел ее. Я не хотел, чтобы Мария возвращалась и преследовала меня. Я хотел, чтобы она ушла и была забыта. Время от времени я копался в твердой почве и осадочных породах, используя лопату, кирку и кувалду. В конце концов, я вырыл яму длиной шесть футов, шириной три фута и глубиной футов семь[4]. Затем я копнул глубже.

Там был еще один слой камня, и мне пришлось взять кирку и, наконец, кувалду, чтобы пробить его. Я попал в карман в земле, в подземную пещеру или что-то в этом роде. Внезапно вся грязь начала осыпаться в нее, по мере того, как дыра становилась все шире и глубже, лавина земли падала в какую-то обширную подземную пустоту. Я тоже чувствовал, как меня затягивает в неe, как будто подо мной был огромный вихрь, засасывающий меня в вакуум. Грязь и щебень обрушились на меня огромной волной, отбросив меня назад и чуть не отправив в пропасть внизу. Я звал на помощь, как будто Мария могла внезапно очнуться только для того, чтобы спасти своего убийцу-мужа. Я закричал, обнаружив, что тону в водовороте свободно текущей земли. Мой рот наполнился землей и камнями, и на мгновение я потерял сознание.