Книга 1000 Грехов

Аня смотрела на проезжающий мимо лимузин и низко рычала в горле. Она все еще чувствовала на своей коже маслянистую пленку пота и плоти миллиона проклятых душ. Она сжала в руках "кошку" с девятью хвостами, которую сделала из их волос, костей и сухожилий, и представила, как она разрезает спину Лорда. Она представила, как сдирает кожу с его великолепного тела и наконец слышит крики, которые он ревниво сдерживал в себе.

Лорд отправился собирать своих рабов, предположительно для того, чтобы имитировать ее собственное путешествие в ад через "Книгу грехов". Если ему это удастся, он избежит ее наказания, лишит ее возможности когда-либо услышать любовь, изливающуюся из него в нежных криках смертельной муки. Он никогда не будет принадлежать ей.

Она знала, что не сможет полюбить его, как и он ее, если не заставит его склониться и ползать, умолять о пощаде и любви. Только как его любовница, только как его доминирующий начальник, она могла позволить себе любить его, а он мог позволить себе любить ее.

Лорд оставался единственным мужчиной, которого она когда-либо ублажала, и который не умолял ее. Она хлестала, резала и жгла его, пока он не терял сознание, и все равно он переносил свои мучения в стоическом молчании. Он отказался кричать для нее при жизни. Но теперь у нее было гораздо больше способов извлекать из его плоти крики, звучащие в каждом нежном нерве. В ее распоряжении было гораздо больше приспособлений.

Она гладила своих питомцев, а они стонали и жаловались, испытывая дискомфорт от плоти, которую она создала для них из протоплазменного супа и лавы, наполнявших огненное озеро. Они скрежетали страшными когтями, обнажали ужасные зубы и гладили свои длинные, пульсирующие, как бритва, члены. Аня смотрела на их жуткие ветхие тела и представляла, как бы выглядел Лорд в их облике.

Их тела давно распались в огненном озере, поэтому она создала для них новые, извращенные скульптуры из плоти, каждая в форме ее собственных кошмаров. Истерзанные души внутри все еще кричали от ярости и боли, когда она направляла их в сторону их добычи.

* * *

Жак повел их в танцевальный клуб в складском районе Саут-оф-Маркет, где толпа любителей бондажа и фетиша смешивалась с рейв-клубом. Лорд сомневался, что среди этих "Фетишистов ради моды" будут какие-либо разумные перспективы, но было еще рано, поэтому он был готов быть непредубежденным.

Тускло освещенный клуб был переполнен готическими типами в латексе и кожаных платьях, танцующими под бешеный ритм техно-бита. В каждом углу затемненного клуба, частично освещенного голубым мерцанием стробоскопов и лазеров, псевдосадисты хлестали и прокалывали своих нежных полупреданных подопечных. Лорд проходил среди них, вдыхая их благоухающие и спиртосодержащие феромоны. Он оценивал их бледные анемичные тела, каждое из которых изобиловало поверхностными рубцами и шрамами, большинство из которых выглядели чисто декоративными, и искал того, у кого шрамы были глубже, чем у остальных. Того, чья плоть несла на себе следы более сильной приверженности к боли и удовольствию, чем у среднестатистического озабоченного посетителя клуба, ищущего безопасную альтернативу случайному сексу.

Жак и Тимоти смотрели на клуб широко раскрытыми глазами, блестящими от вожделения. Близость молодой плоти приводила их в лихорадочное состояние возбуждения. Треск хлыстов эхом разносился по клубу, когда подражатели-домохозяйки хлестали своих рабов на потеху другим посетителям. Лорд был возмущен. Вся эта сцена была насмешкой над его профессией.

Вывеска у лестницы сообщала о кабинке для прокалывания тела наверху. Лорд решил проверить ее. Если в этом доме развлечений есть настоящие мазохисты, то, возможно, это лучшее место для их поиска.

Лорд прокладывал себе путь сквозь толпу, не обращая внимания на косые взгляды и не слишком деликатные приставания мазохистов, привлеченных неистовым жаром его страсти, которая пылала как солнце в этой темной яме, где все остальные казались лишь чуть более страстными, чем средняя супружеская пара. Они слюнявили его мощную мускулатуру, представляя, какую сильную агонию и какое бездонное наслаждение способно доставить такое тело. Другие домины смотрели на него с завистью, а некоторые осмеливались представить, каково это - быть хозяином такого мужчины. Лорд смотрел на всех с презрительной усмешкой, встречаясь с ними взглядом, пока каждый не склонял голову и не отводил глаза, как подчиненные, так и домины. Назвать Лорда доминантом было все равно, что назвать цунами волной. Он был гораздо больше, чем это.