Книга 2.0. Прошлое, настоящее и будущее электронных книг глазами создателя Kindle

Читатели ничего не знают об этих подпольных переговорах, потому что они обычная часть любого бизнеса. Главное для читателей то, что они по-прежнему получают новые книги. Но работникам издательской сферы приходится бороться до конца.

Дело в том, что практически каждый издатель или работник этой сферы имеет гуманитарное образование. Это люди, которые читали Гомера и Эсхила и могут отличить сравнение от метафоры. У них хороший вкус на книги. Но вот только колледж никак не подготовил их к тяжелым и кровавым словесным битвам. Они пришли в издательский бизнес, потому что они любят язык, потому что у них развито воображение, необходимое каждому, кто читает книги, – когда реальный мир отпадает, как ужасная короста, и мы остаемся с новой чистой кожей, перенесенные в этот новый воображаемый мир. Быть может, только это позволяет нам пережить все эти переговоры на выставках вроде BookExpo America.

Когда все закончится, участники переговоров улыбнутся, пожмут друг другу руки, отправятся на вечеринку во Флэтайрон-билдинг[75] и напьются там вместе с Вупи Голдберг и Человеком-пауком. Суровые менеджеры будут танцевать с актрисами или потягивать очередной коктейль «Манхэттен», как будто вся их работа – сплошной праздник. Назавтра в конференц-холле они будут страдать от похмелья и снова стучать кулаками по столам. Этот ритуал повторяется каждый год, но, если бы его не было, груды книг оставались бы сваленными в офисах на Манхэттене, а вы бы не смогли прочесть ни одной новинки.

Несмотря на повсеместный переход к электронным книгам, события типа BookExpo America остаются такими же значимыми, как и прежде. Точно так же члены Американского института бетона собираются на свою выставку каждый год, хотя бетон – одного возраста с Римской империей. Когда индустрия связана с человеческими взаимоотношениями, такие встречи будут проводиться хотя бы раз в год. Выставки вроде BookExpo America никогда не закончатся, не превратятся в онлайн-конференции только потому, что книги становятся электронными. И уж тем более это не произойдет сейчас, когда электронная революция в мире книг идет полным ходом, а компании меняют партнеров как перчатки.

Существует триада: издатель, продавец, автор. Если хоть один из этих элементов выпадет, у читателей не появится новых книг. Авторы пишут книги, издатели их публикуют, а продавцы – распространяют. Вы не можете приехать в офис издательства Random House на Манхэттене и купить у них экземпляр «Утраченного символа»[76]. Во-первых, вам его не продадут, а во-вторых, вас выставит охрана. Точно так же вы не сможете постучать в дверь Дэна Брауна и заказать книгу у него. Да и там наверняка тоже есть охранники. Авторы, издатели и продавцы исполняют вокруг друг друга сложные танцы. Чем-то они напоминают тройную звезду с запутанными орбитами, но в конечном счете все это идет на пользу читателям.

Издателям нужны читатели. Коммерсанты Гутенберга отправляли своих представителей на торговые ярмарки Парижа и Флоренции, чтобы прорекламировать его новую Библию и получить заказы. Мы знаем об этом потому, что в 1454 году посол императора Священной Римской империи отправился во Франкфурт на ежегодную осеннюю ярмарку. В тот год все гости ярмарки говорили о человеке, продающем Библии, «отпечатанные без единой ошибки и с большим изяществом». Посол сообщает, что «покупатели стояли в очереди, пока книги не закончились». Еще через год кардиналы католической церкви попытались приобрести эти удивительные экземпляры Библии, но все они оказались распроданы в монастыри, церкви и частные коллекции.

Когда я думаю о Гутенберге, я представляю себе, как он работает в своей закопченной, пропахшей капустой мастерской. Краска у него была местного производства, бумагу делали из деревьев в окрестных лесах, а свинец и жесть, скорее всего, поступали с расположенных неподалеку рудников. Тем не менее коммерция уже тогда была движущей силой в мире.

На заре книгопечатания издатели вроде Гутенберга работали за всю триаду. Они не только печатали и переплетали книги, но и часто занимались их продажей, получали заказы или предлагали бесплатные экземпляры своим патронам. Зачастую издатели также были и авторами. Неважно, создавали ли они собственные истории, воровали и переводили чужие или печатали книги, известные всему миру, – в течение первых ста лет книгопечатания именно издатели и считались авторами. С течением времени появилась специализация. Кто-то стал заниматься исключительно продажей книг, другие превратились в писателей. И пусть когда-то издателю принадлежала вся полнота власти, мы живем уже в те времена, когда применительно к бумажным книгам все три функции разделены.

Сегодня, с появлением электронных книг, мы видим, как все эти три функции снова объединяются в одну. Вся власть вновь концентрируется в руках одного из членов триады. Вот только на сей раз это не издатели, а продавцы.