Книга 2

Песня про метателя молота

Я раззудил плечо — трибуны замерли,

Молчанье в ожидании храня.
Эх, что мне мой соперник — Джон ли, Крамер ли:
Рекорд уже в кармане у меня.
Заметано, заказано, заколото,
Мне кажется, я следом полечу…
Но мне нельзя, ведь я — метатель молота:
Приказано метать — и я мечу.
Эх, жаль, что я мечу его в Италии,
Я б дома кинул молот без труда.
Ужасно далеко, куда подалее,
И, лучше б, если раз и навсегда.
Я против восхищения повального,
Но я надеюсь, года не пройдет,
Я все же зашвырну в такую даль его,
Что и судья с ищейкой не найдет.
Вокруг меня корреспонденты бесятся,
Мне помогли, — им отвечаю я,
Взобраться по крутой спортивной лестнице
Мой коллектив, мой тренер и моя семья.

Оловянные солдатики

Будут и стихи, и математика,

Почести, долги, неравный бой.
Нынче ж оловянные солдатики
Здесь, на старой карте, стали в строй.
Лучше бы уж он держал в казарме их.
Но, ведь на войне, как на войне,
Падают бойцы в обеих армиях,
Поровну на каждой стороне.
Может быть, пробелы в воспитании
Иль в образованьи слабина,
Но не может выиграть кампании
Та или другая сторона.
Совести проблеммы окаянные
Как перед собой не согрешить:
Тут и там солдаты оловянные,
Как решить, кто должен победить?
И какая, к дьяволу, стратегия,
И какая тактика, к чертям.
Вот сдалась нейтральная Норвегия.
Ордам оловянных египтян.
Левою рукою скандинавия,
Лишена престижа своего:
Но рука решительная правая
Вмиг восстановила статус-кво.
Сколько б ни предпринимали армии
Контратак, прорывов и бросков,
Все равно, на каждом полушарии
Поровну игрушечных бойцов.
Где вы, легкомысленные гении?
Или вам явиться недосуг?
Где вы, проигравшие сражение
Просто, не испытывая мук?
Или вы, несущие в венце зарю
Битв, побед, триумфов и могил,
Где вы, уподобленные Цезарю,
Что пришел, увидел, победил?
Мучается полководец маленький,
Ношей непосильной отягчен,
Вышедший в громадные начальники,
Шестилетний мой Наполеон.
Чтобы прекратить его мучения,
Ровно половину тех солдат,
Я покрасил синим, — шутка гения,
Утром вижу — синие лежат.
Я горжусь успехами такими, но
Мысль одна с тех пор меня гнетет:
Как решил он, чтоб погибли именно
Синие, а не наоборот?