Книга 2

***

Я самый непьющий из всех мужиков,

Во мне есть моральная сила,
И наша семья большинством голосов
Снабдив меня списком на восемь листов,
В столицу меня снарядила,
Чтоб я привез снохе с ейным мужем по дохе,
Чтобы брату с бабой кофе растворимый,
Двум невесткам — по ковру, зятю — черную икру,
Тестю — что-нибудь армянского розлива.
Я ранен, контужен, я малость боюсь
Забыть, что, кому по порядку,
Я список вещей заучил наизусть,
А деньги зашил за подкладку.
Ну, значит, брату две дохи,
Сестрин муж — ему духи,
Тесть сказал: давай бери, что попадется!
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — беличью икру,
Куму — водки литра два, пущай зальется!
Я тыкался в спины, блуждал по ногам,
Шел грудью к плащам и рубахам,
Чтоб список вещей не достался врагам,
Его проглотил я без страха.
Но помню: шубу просит брат,
Куму с бабой — все подряд,
Тестю — водки ереванского розлива,
Двум невесткам — по ковру,
Зятю — заячью нору,
А сестре — плевать чего, но чтоб красиво…
Ну, что ж мне, пустым возвращаться назад?
Но вот я набрел на товары.
— Какая валюта у вас? — Говорят. —
Не бойсь, — говорю, — не доллары!
Так что, отвали мне ты махры,
Зять подохнет без икры,
Тестю, мол, даешь духи для опохмелки!
Двум невесткам — все равно,
Мужу сестрину — вино,
Ну, а мне, пожалуй, вот это желтое в тарелке.
Не помню про фунты, про стерлинги слов,
Сраженный ужасной догадкой.
Зачем я тогда проливал свою кровь,
Зачем ел тот список на восемь листов,
Зачем мне рубли за подкладкой?
Ну где же все же взять доху,
Зятю — кофе на меху,
Тестю — хрен, а кум и пивом обойдется,
Как же взять коня в пуху,
Растворимую сноху,
Ну, а брат и самогоном перебьется.

***

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги,

Значит, скоро и нам — уходить и прощаться без слов.
По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,
Неизвестно, к какому концу унося седоков.
Значит, время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед.
Только вот, в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
На скаку не заметив, что рядом товарищей нет.
И еще будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго казаться зловещим нам скрип сапогов.
Про войну будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.
Но когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица,
Не забыть бы тогда, не простить бы и не прозевать!