Книга 2_Тропа каравана

Вот уж кого девочка терпеть не могла, так это чужачек. Они вечно ныли, жаловались на свою судьбу, рассказывая лишь о том, как им хорошо жилось раньше в тепле города. Мати слышала, как торговцы порою называли их неблагодарными лентяйками, которые спят и видят, как бы сбежать из каравана. Правда, когда она сама сказала какой-то рабыне нечто подобное, отец, узнав, жутко отругал ее и даже наказал, заставив убираться в повозке и вытрясать одеяла.

– Вот и все, – справившись с петлями на шубке девочки, женщина подтолкнула ее в сторону полога. – Давай-ка, ступай, погуляй. А я пока тут приберусь.

Нахлобучив шапку и надев пушистые рукавички, Мати вылезла из неторопливо ехавшей повозке.

Снег лениво похрустывал под полозьями, шуршал под ногами. Сугробы стояли – ого-го! – впрочем, их нечего было бояться: девочка знала, что прикрепленные к валенкам снегоступы удержат ее на снегу, сколь бы глубок он ни был.

Мати огляделась, по лицам людей, по спокойно бредшим оленям, не понукаемым возницами, – всем тем мельчайшим деталям, которые знакомы любому караванщику с раннего детства, понимая, что все уже знают о близости города и не спешат к нему лишь потому, что стремятся растянуть столь сладостный и долгожданный миг встречи.

Она родилась в большом караване. И чем дальше он был от города, тем больше казался. Но все равно Мати чувствовала себя в нем немного одинокой. У отца все время были дела, как и у других взрослых: хлеб караванщика не легок. Детей шло не мало, но… В основном это были сопливые карапузы, редко высовывавшие носы из повозок. Они только спали, капризничали да сосали леденцы. И вообще, от малышей была одна морока – время от времени девочке приходилось сидеть с кем-нибудь из них, меняя пеленки и вытирая носы.

Еще были старшие…

"Фу, какие важные! – стоило кому-то из них попасться Мати на глаза, как она недовольно морщилась, спеша отвернуться. – Даже не смотрят в мою сторону! Ну и не больно-то вы мне нужны. Я и одна не пропаду… А ведь еще совсем недавно были вполне нормальными… Ну почему люди, взрослея, становятся противными зазнайками?

Нет, уж лучше я никогда не вырасту, чем превращаться в таких, как они!" Мати только успела, оторвавшись от тропы, подойти к ближайшему дереву, как ее окликнул худощавый паренек:

– Эй, ты куда собралась? Не вздумай уходить далеко от повозок!

Девочка фыркнула, упрямо продолжая шагать вперед: "Значит, сегодня за мной поручили следить Ри. То-то он такой кислый. Еще бы, вместо того, чтобы со своей Сати целоваться тайком в пустой складской повозке, он вынужден крутиться здесь, у всех на виду, показывая, как хорошо исполняет поручение…" – ее мысли прервали быстрые шаги за спиной, сильные руки схватили за плечи:

– Я же сказал: остановись!

– А я ничего не слышала, что ты там говорил!

– Мати, не будь врединой!

– Это я-то вредина? – ее просто распирало от смеха. – Какой же ты глупый, Ри!

Вот если бы я рассказала о вас с Сати…

– Ах ты, несносная девчонка! Да я тебя сейчас…

– Что? Отдашь матушке Метелице? Мне что, все лучше, чем рядом с тобой тащиться, словно олененок на поводке. А вот что ты потом скажешь моему отцу? – изловчившись, Мати вывернулась из рук паренька и побежала обратно к повозкам.

Посмеиваясь, Ри побрел следом. Здесь, в караване, все были на виду, и юноша отлично знал, что девчушка никогда не опустится до того, чтобы ябедничать. Нет, она скорее проглотит собственный язык, чем выдаст чужой секрет. Мати только пугала и подтрунивала – не более того. Вот если б она еще не пыталась убежать, не чувствуя никакого страха перед белой пустыней, тогда ей вообще б цены не было.

К полудню стало совсем тепло: снег растаял, и белая пуховая шаль земли сменилась салатовым покрывалом трав. Песни ветра и метели смолкли и на смену им пришли задорные птичьи трели, раскрасившие сладковатый, обретший тысячу запахов и оттенков, воздух. Пот начал заливать лица, вынуждая караванщиков расстаться с меховыми шапками и полушубками. Донеслись крики и смех малышей, которых матери поспешили вынуть из повозок, боясь лишить их хотя бы одного драгоценного луча солнца и вздоха тепла.

Мужчины, опытным взглядом оглядывая все вокруг, одобрительно кивали: впереди караван ждал сильный богатый город, уверенный в могуществе своего Хранителя. Это предвещало хорошую торговлю не только купцам, но и работорговцам: раз тепла огня хватает даже на зеленый лес, а не каждый клочок земли вспахан и засеян или покрыт постройками, значит, город не только способен принять и прокормить новых людей, но и нуждается в их силе и мастерстве.

Понимали это и рабы – гончары, ткачи, швеи, ювелиры и другие умельцы, – все те люди, рожденные в городах, которые волей случая оказались в караване. В их сердцах воскресали мечты о том, что им удастся найти богачей, которые согласились бы выкупить их у хозяина каравана. Произойдет чудо – и они смогут остаться в блаженной земле тепла и счастья… Слабая, еле теплившаяся надежда, которая не угасает никогда…