Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

Ты обо всем предупреждаешь, чадо мое, разумеется, споспешеством Божиим. Ибо одновременно с [твоей] запиской (πιττάκιον) явился царский [человек] (о βασιλικός), сообщивший, о чем был спрошен от царя, а равно и какие приказания получил. Они же таковы: «Если обнаружишь, что он[581] кого-либо учил или что говорит: “Я должен учить”, подвергни его ста [ударам] бича из жил (κορδάτα)». Человек сказал это со стыдом, прося прощения и извиняясь за эти слова. Я же отвечал ему: «Здесь, куда я заключен, мне не с кем разговаривать, кроме птиц» – и вообще [повторил то], что заявил чрез сопровождавшего меня в изгнание и чрез господина Льва. Он же отказался сказать это [царю]. И я ему сказал: «Я остаюсь при своем и готов лечь под удары (εκδύσασΰαι)». А он: «Как знаешь». С этим я его и отпустил.

(224) Я очень обрадовался тому, что архиепископ[582] и братия выпущены на свободу. Хотел было ему написать, но по искушению отказался. Объясни ему это. Ибо его сослали в эти же места[583] как будто по искушению, и я знаю, что он опечален, как сказал мне и царский человек, но так устроил Господь. Приветствуй его по-родственному и упроси его молиться о моем смирении; то же сделай и по отношению к окружающим его братьям моим и чадам, особенно к протопресвитеру[584] и авве Тимофею. И ты сам, и братия аввы Тифоия потрудитесь по возможности упокоить его, смотря на него, как на меня. Прими к сведению, что господину Исакию я не писал ничего, кроме [пожелания]: «Да воздаст тебе Бог за посещение, за то, что ты один написал мне, и молись о том, чтобы я хотя бы когда-нибудь благоугодил Богу». Должен сказать, что я готов к бичеванию за Христа по той или по другой причине, хотя и всяческим образом избегаю искушения, снисходя к своей слабости, а деятельны именно вы. Так и ты поэтому пребудь в служении, особенно мне, пиши и посылай, сколько на то, по твоему мнению, будет воля Божия. При этом условии я всё вынесу, хотя бы правитель грозил огнем, или мечом, или зверьми, или чем угодно. Не потому, что я силен, – на самом деле я слабее паутины, – а потому, что Бог желает, чтобы таковым сделался каждый христианин. Впрочем, дело устроилось снисходительно (οικονομικως), ибо стражи – и здешний старец, и монах – уверились и ушли.

С нами Бог и ваши молитвы. При удобном случае сообщи [мне], куда разошлись братия, получили ли десять и семь[585] [мои] письма, и, если возможно, пошли к десяти [братиям], как мы условились. Находящиеся со мной много приветствуют [тебя].

107. К нему же <36> [586]

(225) Действительно, чадо, я досадовал на промедление, но, имея в виду, что теперь зима, не негодовал. А теперь, одновременно и получив письмо, и увидев брата, и с обеих сторон узнав, о чем спрашивал, я возблагодарил Господа, изволившего нашему доброму брату и отцу – я разумею архиепископа – с прочими братиями и отцами подвергнуться изгнанию за истину[587]. Вы малодушно унываете ввиду ожидаемого переселения, но ничто не останется без возмездия. Будьте ради Господа готовы на всё, что Он повелит. Хорошо было бы в ясную погоду отправить морем в Город[588] одного брата Протерия, для того чтобы если даже и никто другой, то по крайней мере те, к кому я недавно писал, получили письма. Если даже он и не прибудет сюда, на нем пребывает мое смиренное благословение. Я дал ему распоряжение обо всем. Пусть он осмотрительно войдет в ворота (πάρτη) и вручит письма, но не ходит по своему желанию (παρρησία) где придется.

Пусть Господь будет над ним покровом по молитве отца нашего. Если придет помощник эконома, напомни о нем, чадо, чтобы нам обсудить и со своей стороны сделать, что следует. Если чтонибудь опять узнаешь об отцах, при удобном случае напиши мне. А пока ввиду зимнего времени не трудись посылать нам что-нибудь не первой необходимости. Когда только соберется брат Тимофей, я желал бы узнать, чтобы дать ему письма.

Бог да будет тебе, чадо, покровом во всем. Из наших приветствуют тебя братья δ и λ[589].

108. К нему же (III, 37) [590]