Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

Поэтому справедливо, и праведно, и нужно для избежания соблазна народу Божию, и особенно нашему званию, чтобы недостойно вторгшийся был отлучен от священнослужения, а мы продолжали бы поминать твою святость и иметь общение со всяким иерархом и священником, не осужденными явно, по учению [Григория] Богослова[275]. Если же это не состоится по грехам нашим, то да не будет (говорим не из страха, но из сострадания к обществу) с нашим смирением сделано святостью твоею что-нибудь неканоничное[276] и незаконное! Ибо мы, со своей стороны, потерпим силою Божией – что бы ни случилось по Его соизволению, но свидетельствуем (84) твоей святости пред Лицем Христа в слух святых Ангелов, что великий раскол произойдет в нашей Церкви. Хотя мы подчиняемся власти, как люди, но и властью священных и Божественных правил, волею или неволею, мы управляемся и руководствуемся.

Впрочем, умоляем твою святость: приклони ухо твое и услыши голос наш, как врач сведущий, как пастырь добрый; отлучи одну овцу от священнослужения и избавь всех от соблазна, чтобы паршивостью одного не заразилась наша Церковь, которую приобрел Господь и Бог наш кровию Своею (Деян. 20:28). О пустяках пусть пустословят желающие и клеветники пусть клевещут. Мы готовы на всякое оправдание, на всякое опровержение возводимых на нас обвинений[277]. Мы – твои друзья и хвалители, также и благочестивейших и победоносных владык наших. Если же мы таковы, то отчего смятение? Для чего случится то, что случится, хотя и противное повелениям Божиим? Удостой нас священной твоей молитвы.

31. К братиям, находящимся в Саккудионе (I, 31) [278]

[Col. 1009] Пока было время уклоняться и скрывать обстоятельство нашего необщения с экономом Иосифом, мы делали это, сыны и братия, руководясь не страхом, хотя мы и грешники, но вызываемой обстоятельствами снисходительностью, подражая некоторым образом святым отцам нашим. И они, поступая так же в надлежащее время, таким образом избавляли себя от искушений, с одной стороны, щадя более слабых (85) и злобствующих, а с другой – несколько уступая, по примеру кормчих, чтобы немного спустя достигнуть желаемой цели. Но так как в настоящее время по благоволению благого Бога нашего это обстоятельство обнаружилось, то мы и пишем теперь. Каким образом? Вследствие вопроса логофета дрома[279] и ответа со стороны архиепископа[280].

Тот говорит: «Для чего ты доселе не вступаешь в общение с нами и с патриархом, тогда как прошло столько праздников? Скажи откровенно причину». Архиепископ и высказал, не отрекся, а высказал: «Я не имею ничего ни против благочестивых императоров наших, ни против патриарха, но – против эконома, повенчавшего прелюбодея и за это низложенного священными правилами». На это [последовал] ответ логофета: «Благочестивые императоры наши не имеют в тебе нужды ни в Фессалонике, ни в каком-либо другом месте».

После того ни ответа не было дано тотчас, ни другого вопроса не было предложено доселе, хотя прошло тринадцать дней, кроме только того, что мы отправили письма[281] к господину Симеону, которые при сем прилагаем, чтобы вы узнали всю суть[282] дела. Это обстоятельство дошло до слуха патриарха и почти всего города; и есть много людей, сочувствующих и соглашающихся с нами, но они – ночные чтители Бога, которые не могут свободно действовать при свете.

Ночные чтители Бога.

А мы, сыны и братия, утверждаясь на вере в Бога и на основании истины, а также на совершившемся и открывшемся действии правды, которое видел мир на прелюбодее и сообщниках его[283], неуклонно соблюдаем заповедь и отеческие правила и не уступим, не изменим благочестию и не разрушим того, что прежде хорошо устроили твердостью в ссылке[284], чтобы нам не оказаться преступниками (86) закона; и, крепко держась Божественного закона, мы побеждаем, как и прежде победили, решившись скорее испытать всё и перенести всё, если благоволит Бог, нежели вступить в общение с ним и служащими вместе с ним, пока низложенный не перестанет священнодействовать.