Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

За год, с 11 февраля 1963 года по 2 февраля 1964 года, было пущено 25 ракет. Из них 17 достигли цели. Итого: на три этапа ЛКИ было затрачено 54 ракеты без малого за три года. Несмотря на не очень утешительные итоговые цифры надежности, ракеты Р-9 под индексом Р-9А 21 июля 1965 года были приняты на вооружение и установлены на дежурство. Опыт, полученный при пусках, и повышение культуры серийного производства на заводе «Прогресс» делали свое дело. При так называемых «серийных контрольных отстрелах» уже после принятия на вооружение в период с 15 мая 1964 года по 16 декабря 1968 года из 16 ракет 14 дошли до цели!

Для «девятки» были разработаны два варианта моноблочных ядерных головных частей: штатная и тяжелая. Штатная имела мощность 1,65 мегатонны, и с ней достигалась дальность до 14000км. «Тяжелая голова» имела мощность 2,5 мегатонны и могла быть доставлена на расстояние 12 500 км. КВО ракеты Р-9А при использовании радиоканала управления не превышало 1600 метров.

Наши доводы в пользу кислородных ракет в самом начале 1960-х годов нам самим казались очень убедительными. Но по мере набора опыта эксплуатации военные все больше склонялись в пользу высококипящих. При всех недостатках высококипящих окислителей они имели неоспоримые преимущества по сравнению с жидким кислородом – обеспечивали возможность дежурства ракеты в заправленном состоянии. Военные напоминали нам наши же собственные работы по ракетам для подводных лодок. Никому же не приходило в голову предлагать (кроме немцев во время войны) месяцами находиться в подводных походах с жидким кислородом.

Неоспоримым преимуществом Р-9А были масса и габариты. При стартовой массе 80 тонн Р-9А оказывалась на 68 тонн легче Р-16.

По числу ШПУ, дежуривших в ожидании возможной ядерной войны, Р-9А сильно-отстала от шахтного варианта Р-16У, которая была принята на вооружение в июле 1963 года, на два года раньше Р-9. Ракета Р-16 имела полностью автономную систему управления. КВО головных частей составляло 2700 метров. Ракета могла оснащаться легкой головной частью мощностью 3 мегатонны и тяжелой – мощностью 6 мегатонн.

Когда разгорелись споры о преимуществах и недостатках ракет на высококипящих компонентах по сравнению с кислородными, мы отбивались тем, что у Р-16 время готовности практически ненамного меньше, чем у девятки. Р-16 не могла долго находиться в заправленном состоянии – агрессивные компоненты способны были привести в негодность арматуру. Поэтому ракеты дежурили с пустыми баками.

Хотя Р-16 стала базовой ракетой для формирования мощных соединений РВСН, но она к 1965 году, так же как и Р-9А, по многим показателям уступала американским межконтинентальным ракетам.

Р-9А и Р-16 следует отнести к первому поколению наших межконтинентальных ракет, находившихся длительное время на боевом дежурстве. Нашу «семерку» – первую межконтинентальную – я бы отнес к «нулевому» поколению, поскольку она быстро перешла в класс космических носителей и первые годы ее боевого дежурства были в значительной мере демонстрационными.

Ко времени принятия на вооружение Р-16 и затем Р-9А эти ракеты морально устарели. Оба ракетных комплекса первого межконтинентального поколения были сняты с вооружения в середине 1970-х годов.

Три десятка шахт с ракетами Р-9А почти 15 лет состояли на вооружении в составе РВСН. В общем балансе наших ракетно-ядерных сил это немного. Но в шестидесятые годы не предполагали, что через 20 лет этот «общий баланс» будет насчитывать тысячи ракетных шахт и свыше десяти тысяч ядерных зарядов.

Всем, кто пожелает убедиться, что такое инженерное произведение, как боевая ракета, действительно может быть красивым, советую побывать в Москве на улице Советской Армии. После снятия с вооружения одна из «девяток» возвышается на стартовом столе у входа в Музей Вооруженных Сил.

Опыт по созданию ракет Р-16, освоение крупносерийного производства помогли коллективу Янгеля в короткие сроки разработать новую мощную ракету Р-36. Уже в сентябре 1963 года начались ЛКИ этой ракеты с наземного старта. Председателем Госкомиссии по испытаниям Р-36 был заместитель Главкома РВСН генерал-лейтенант Михаил Григорьев. Мне с ним пришлось близко познакомиться не при испытаниях ракет, а при работе над фильмом Даниила Храбровипкого «Укрощение огня». Мы оба были привлечены консультантами. Михаил Григорьевич рассказывал, что первый пуск Р-36 был столь неудачным, что многие члены комиссии засомневались в перспективности этой разработки.

– Но я поверил в эту ракету, – говорил Григорьев. – Я хорошо знал коллективы Янгеля и Глушко и настоял на продолжении работ, но при условии реализации длинного перечня мероприятий. Главной задачей было запустить серийное производство параллельно с испытаниями. Работали героически, но только через четыре года после первого пуска ракету приняли на вооружение.