Книга 4. За семью печатями

– Мы с ним сами разберёмся, – подошёл к старейшине капитан их команды. – Крыс ты, Гриня! – взглянул он исподлобья на одного из своих. Лежачего грызут только крысы. Ты опозорил всех нас!

Но в это время раздался глас волхва Белослава.

– Что-то не вижу радости на лицах?! Выиграла та команда, на которую я поставил. Всё хорошо, внуки и правнуки! Всё хорошо! А ему спасибо, – показал он на меня. – Давайте парня на носилки и к дому. Тёзке лежать надо! И не один день…

Услышав слова старого, все, и зелёные, и жёлтые, сразу повеселели. Теперь передо мной светились радостные лица игроков обеих команд. Люди поздравляли друг друга. И было видно, что зелёные искренне радовались своему поражению. Неизвестно, откуда появились носилки, и как я не протестовал, мне пришлось на них лечь.

Несли меня к дому и зелёные, и жёлтые, двумя командами. Несли не как пострадавшего, а как героя.

«Вот и закончилась моя игра в русский мяч, – размышлял я, качаясь на носилках. – Неплохо я устроился! И смех, и горе!»

Видя, что я о чём-то думая про себя, улыбаюсь, повеселел и Добран, и всё его окружение. Женщины стали шутить и смеяться, вспоминая об игре.

– Сколько времени мы играли? – спросил я старейшину.

– Три с половиной часа! – ответил он мне.

Глава 57 Истина, с которой приходится считаться

Не раздеваясь, я лёг на скамью и закрыл глаза. В сознании проносились эпизоды борьбы, которые только что пережил на льду площадки.

«Ну, и игра! Сплошная драка! Правда, без особых увечий. Но кто-то ведь сзади по голове меня ударил? Да так, что и тошнит, и шатает, и перед глазами круги. Такой удар невооружённой рукой, да ещё через толстую кожаную шапку вряд ли возможен. Получается, что по голове меня отоварили чем-то тяжёлым. Интересно, Добран догадался, что произошло?»

В домике кроме меня никого не было. Это тоже казалось странным. Но вот, наконец, открылась дверь, и на пороге по явился князь-старейшина. Скинув верхнюю одежду, он сел рядом и, осмотрев меня, спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Так же. Голова кругом и тяжело дышать, что-то с рёбрами.

– Давай-ка будем раздеваться, – поднялся со своего места помор. – Надо осмотреть ушиб.

Но в этот момент в домик ввалились все наши женщины. По их озабоченным и возмущённым лицам я понял, что что- то произошло.

– Знаете, что нашли в кармане у Грини? – заговорили они хором.

– Свинчатку! Это он ею через шапку Гора по голове!

– Свинчатку?! – Добран Глебыч, несмотря на свою сдержанность, побелел. – Позор! Какой позор! Неужели перед каждой игрой придётся обыскивать всех участников? Хуже некуда! Что происходит с людьми? Хоть не отпускай никого из хуторов?! Как поживут год-полтора в системе, так и мозги наизнанку!

– Ну, и что с ним теперь будет? – спросил я.

– Сначала суд! – старейшина нервно заходил по домику.– Потом изгнание.

– Но ведь у него наверняка семья?

– Семьи это не касается. Если муж – подонок, жёнам и детям не обязательно за ним следовать. Таков наш закон. И ведь он тебя, лежачего, пинал!

– Хуже не бывает, – вздохнула Валентина.

– Ничего, – сбросила с себя шубу Светлена, зато ты увидел наше общество с другой стороны.

– Давай-ка я осмотрю твои рёбра. Можешь встать?

Я нехотя поднялся и стал раздеваться. Не дожидаясь, когда я закончу, женщины стащили с меня рубашку и всю остальную одежду.

– Посмотри, Добран, на нём живого места нет! – оглядела меня Ярослава.

– Сплошная отбивная, – добавила Валентина. – Касаться его страшно.

– Посмотрите, если ребро сломано, то нужна перевязка и покой, – покачал головой, оглядывая меня, старейшина.

К счастью, ребра мои оказались целы. Всё обошлось сильным ушибом.

– Тебя мускулатура спасла, – повеселела Светлада. – Успел вовремя её напрячь.

– Не мускулатура, а руки. Посмотри на них, – пробасил помор. – Пинки прошлись по рукам.

Через несколько минут натёртый сухой бодягой, перевязанный и снова одетый я лежал на своей лавке и думал о произошедшем.

«Оказывается, подонки встречаются везде, даже в таком вот рафинированном обществе, как это. Разница только в том, что отсюда их вышвыривают, а в социуме они процветают. Общинные отношения являются мощным фильтром. Здесь все люди, как на ладони. Это, безусловно, хорошо. Поэтому Иосиф Виссарионович Сталин и сделал ставку на построение в СССР общин. Только не успел».

Но тут мои размышления прервала вошедшая в домик Дашенька.

– Устала я что-то от праздника, – посмотрела на меня девушка. – Можно я побуду с тобой?

– Садись, – улыбнулся я ей. – Мне не жалко.

Но не успела Даша раздеться, как в домик пришли Милонежка, а следом за ней и две её сестрёнки. Девушки, посматривая на меня, сделали вид, что занялись хозяйственными делами, а на мои уговоры отправиться на праздник, отвечали очаровательными улыбками.

– Смотри-ка, в каком он цветнике, а?! – внезапно раздался голос вошедшего в избушку старика хранителя. – Интересно, что вы здесь все делаете? – оглядел он оторопевших красавиц.

– Ну-ка, вон все из дому! Мне с нашим драчуном поговорить надо.

Услышав слова старика, девушки быстро собрались и, перешептываясь, вышли на улицу.