Книга 5. Империя на марше (СИ)

- Ну да делать нечего, будем исходить из возможностей и делать на базе них невозможное, - снова вздохнул я, - вы лучше расскажите, как у вас дела обстоят? Перевод на эту киностудию это как, повышение или почётная ссылка?

- Я и сама не разобралась пока… а слушай, я смотрю, что у Татьяны Михайловны не особо душа лежит к этому проекту, так в случае чего я могу её и заменить, мне всё в общем и целом здесь нравится.

Но договориться ни о чём мы не успели, потому что дверь в этот момент открылась без всякого стука и к нам ввалилась небольшая толпа из народных, заслуженных и просто артистов без званий во главе с Евгений Санычем.

- Ты извини, Лена, что мы без стука – разговор есть к твоему собеседнику, ты позволишь? – спросил Саныч.

- Разговаривай конечно, - разрешила она, - мне даже самой стало интересно, зачем он такой толпе народа понадобился.

Всё разъяснилось очень быстро – Евстигнеев проговорился Куравлёву, что только что отсмотрел новый фильм Ридли Скотта, а рядом курили Абдулов с Ерёменко-младшим, так они все вместе взяли его за воротник и немедленно выпытали, где и как он это сделал. А после этого все делегацией направились ко мне – все хотят посмотреть «Чужого», так что давай, парень, организуй просмотр. А я чо, посмотрел на их разгорячённые лица и у меня в мозгу немедленно составилась ослепительная комбинация, как использовать это их желание в личных… ну и не только в личных целях.

- Спокойно, граждане артисты, - урезонил я их, - давайте сделаем так – сегодня уже день к закату клонится, а вот завтра у нас в доме что-то вроде небольшого праздника, который включает в себя открытие киноклуба в нашем кинотеатре. Первый сеанс демонстрации «Чужого» ваш, приходите к 12 часам. Взамен от вас пара тёплых слов на камеру… ну или на микрофон журналистов кои там будут. Договорились?

Артисты переглянулись и возражений как будто ни у кого не возникло…

- Ну и лады, - ответил я, - с меня тогда ещё «Безумный Макс», «Империя наносит ответный удар» и «Крамер против Крамера».

- Это где Дастин Хоффман? – поинтересовался Ерёменко.

- Да, оно самое… а немного попозже клятвенно обещаю первый показ в СССР «Пикника на обочине», ну когда премьера пройдёт, организовать тоже эксклюзивно для студии Горького…

Этим я окончательно добил компанию, слов у неё больше никаких не нашлось и они тихо испарились.

- А мы не договорили, - продолжила Гальперина с того места, где нас прервали, - ты не против, если я возьму на себя руководство твоим сериалом?

- Если Татьяна Михайловна против не будет, то с большим удовольствием на это соглашусь, - немедленно ответил я, - вместе мы сможем больше, верно?

- Верно, - отозвалась она, - а сейчас давай по десять капель для закрепления нашего договора.

И она достала из ящика стола бутылку шикарного армянского коньяка в шесть звёздочек с названием «Юбилейный» и буковками КС вверху.

- Ну ничего себе раритет, - вырвалось у меня, - его же в основном на экспорт гонят.

- Мне тоже немного перепало, - сказала она, разливая напиток по маленьким стопочкам.

Флешфорвард-6. 5 июня 1983 года, Ульяновск

Очнулся я, судя по бетонным стенам, железной двери с закрытым окошечком и двухэтажным нарам, в следственном изоляторе. Милицейском или конторском, это ещё предстояло выяснить. Как ни странно, ничего у меня нигде не болело и никаких видимых повреждений на теле я не обнаружил. С некоторым усилием припомнил подробности произошедшего на «Суворове» и нисколько не удивился своему текущему месту пребывания – ну куда ж ещё девать человека, впилившего теплоход в бетонную опору моста.

Делать было нечего, решил обследовать хотя бы камеру, чтобы чем-то заняться – квадратная примерно три на три метра, нары по всему периметру, кроме той стены, где дверь, рассчитано на шестерых, но сейчас я тут один-одинёшенек. Слева от двери писсуар и раковина с краном. Из крана капает раз в несколько секунд, ударяясь со звоном о дно умывальника. Больше ничего заслуживающего внимания тут и не было. Не заслуживающего впрочем тоже.

Время тянулось мучительно медленно, дробясь на промежутки между ударами капель из крана, часы, бумажник, все документы и ремень у меня отобрали… через 2286 ударов заскрежетал замок, потом открылась дверь и вошёл прапорщик с голубыми петлицами. Значит всё-таки КГБ, подумал я.

- Гражданин Сорокалет? – спросил он строго.

Нет, блин, Иван Фёдорович Крузенштерн, хотел было ответить я, но передумал и просто сказал «да».

- На выход. Руки назад, к стене лицом, - продолжил командовать он, когда вывел меня из камеры и закрыл дверь, громыхая связкой ключей. – Направо повернулся и пошёл медленно до конца коридора. Резких движений не делать, по сторонам не глядеть, голову не поворачивать.

Пошёл без резких движений, чо… в конце коридора была ещё она дверь из прутьев, а за ней новый коридор уже не с железными, а с обычными деревянными дверьми, выкрашенными зелёной краской.

- Стоп, - негромко сказал прапорщик возле пятой по счёту двери, - к стене лицом.