Книга 5_Слезы на камнях

– Милая… – караванщик не знал, что сказать, как переубедить, переуверить девочку, которая отказывалась не только задуматься над его словами, но даже хотя бы выслушать, услышать их. – Я не верю, что ты источник бед. Хотя бы потому, что со дня твоего рождения наш караван видел куда больше счастья и удачи, чем все смертные земли.

– А если все беды еще только предстоят?

– Но все не может измениться в одночасье.

– Может! Как раз так все и меняется! Ведь верно? – она вновь отстранилась от отца, замерла, глядя ему в лицо, ища в глазах ответ на свой вопрос.

Атен молчал. Он чуть наклонил голову, пряча взгляд. Девочка была права. И в том, что перемены к худшему мгновенны, в то время как возвращение к благу медленно, словно самый долгий переход между городами. И в том, что впереди караван ждало что-то… Что-то, что заставляло мрачнеть его самого, стремясь, предчувствую опасность, избежать встречи с ней. Может быть, у его дочки тот же дар? Может быть, она тоже начинает чувствовать это будущее, но не понимая этого, ищет причины не вовне, а внутри, виня себя во всем том, что еще не случилось, что еще только произойдет?

– Мати… Ты знаешь… Тот дар, что дан мне… Дар предвидения…

Атен уже готов был сложить слова в ту мысль, которая должна была помочь, во всяком случае, он очень на это надеялся, но девушка вновь прервала его, не дослушав:

– Ну, при чем тут ты? Ведь мы говорим обо мне!

– Пойдем-ка, дочка, – он взял ее за руку, повлек за собой.

– Куда ты меня ведешь? – та стала упираться, сперва слабо, а затем, услышав: "К Шамашу" что было сил. – Нет!

– Но почему? – понимая, что не в силах достучатся до разума дочери, он решил воззвать к ее душе, которая просто не могла не услышать слов повелителя небес. – Давай спросим у Него. Шамаш всегда говорит только правду, и…

– Я не могу!

– Ты боишься услышать Его ответ? Не надо! – караванщик не сомневался, каким он будет. Конечно, ведь Шамаш, пусть девочка сейчас этого и не помнит, уже раз ответил на подобный ее вопрос. В тот день, когда люди встреченного в пустыне каравана узнали, что она – снежный ребенок, Мати спросила Его, проклятый она ребенок или нет. И Он ответил… Как же Он ее назвал? "Маленьким чудом, любимицей богов и людей". Какой ответ может быть желаннее, особенно в устах повелителя небес?

– Я не могу идти к нему!

– Почему? – удивился отец. Это было странным, вернее даже не просто странным – невозможным. Еще совсем недавно Мати с утра и до позднего вечера крутилась вокруг бога солнца, не отставая от него ни на шаг, надоедая какими-то вопросами, историями, шутками. И вот вдруг…

– Он не захочет меня видеть.

– Да с чего ты взяла! – нет, он просто не верил своим ушам!

– Я ничего не выдумываю, – она глянула на отца исподлобья, но не с осуждением, а полной боли тоской. – Я виновата перед ним! Это из-за меня Шуллат и Хан ушли, – слезы вновь навернулись на глаза, слова мешались с рыданиями. – А он так привязался к золотому волку…!

– Дочка, священные животные ушли, потому что настало их время. Я понимаю, тебе было очень тяжело расставаться с подругой. Но мы знали, что однажды это случится…

– Нет! Шамаш говорил, что если я привяжусь к Шуши так сильно, что не будет силы, способной порвать эту цель, она не уйдет, она останется со мной! Но волчица ушла!

– Дочка…

– Хватит, пап! – ее губы дрожали, не в силах больше сдерживать рыдания. – Я больше не могу говорить об этом! Неужели ты не видишь!

Он подошел к ней, хотел снова обнять, но она не позволила, отшатнувшись, словно от ледяной статуи.

– Вот что. Иди спать. Уже поздно. Очень поздно. Ночь навеяла эти мысли, и…

– Но когда взойдет солнце они не исчезнут! Они будут со мной, пока я здесь, пока я живу… – несколько мгновений она молчала, закусив губу, затем заговорила вновь, стараясь вложить в голос всю решительность, что была в ее сердце, душе. – Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

– Что, дочка?

– Если беда… Если что-то случится снова… Я слабая, я не смогу сама уйти.

Обещай, что тогда ты прогонишь меня в снега.

– Да что ты такое говоришь!

– Ты будешь должен! Ты – хозяин каравана. Твой долг заботиться о безопасности людей, доверивших тебе свои жизни. И если угроза во мне… – не договорив, оставляя ту незавершенность, за которую – последнюю из надежд – еще держалась ее душа, девушка исчезла за пологом повозки, оставив отца стоять в снегу посреди тропы каравана совсем одним – ошарашенным, озадаченным и не на шутку встревоженным.

Глава 4

Какое-то время он бессознательно, во власти скорее привычки, чем какой-то определенной цели медленно шагал по неизменным в своей бесконечности просторам снежной пустыни чуть позади своей повозки, не приближаясь к ней, но и не удаляясь.

Но постепенно беспомощность начала уступать место решимости. То, что совсем недавно было мимолетным образом, потом – расплывчатой мыслью – "А вот хорошо было бы узнать…" – тогда он еще и сам не знал, что, – теперь обрело очертания, стало четким и ясным.