Книга алхимика

Танкред как раз сделал петлю на конце веревки, которую Паладон добыл со строительного склада, расположенного недалеко от пещеры. Придирчиво осмотрев петлю, рыцарь удовлетворенно кивнул и ловко закинул ее на один из зубцов. Крепко затянув, он проверил веревку на прочность, после чего кивнул Лотару, который, зажав кинжал в зубах, проворно вскарабкался по ней наверх. Нам показалось, что прошла целая вечность. Вдруг тишину прервал хрип и лязг металла. Наконец между зубцов показалась стриженая голова рыцаря. Он замахал нам рукой. Паладон кинул ему веревочную лестницу. Как только Лотар ее закрепил, мы поднялись наверх.

Рядом с парапетом лежали тела двух мешкатинцев в доспехах. И у того и у другого было перерезано горло. Я ничего не ощутил — ни отвращения, ни жалости.

Теперь надобность в веревках отпала. Стена бывших покоев Айши была вся увита плющом и виноградными лозами. По вечерам, когда мы сидели у нее в гостях, Паладон сотни раз лазал вниз за сладким виноградом. Вот и сейчас, вскарабкавшись по ветвям, он заглянул в зарешеченное окно, обернулся и поманил меня с Лотаром. Давид вместе с Танкредом, взявшим лук одного из убитых охранников, остались внизу прикрывать нас.

Добравшись до окна, я услышал голоса. Заглянув в него сквозь решетку, увидел Азиза, одетого в одно лишь исподнее. Он мерил шагами комнату вне себя от ярости. За его спиной на ковре сидело двое мужчин — тысячник Хаза в кольчуге и шлеме и какой-то альморавид, лицо которого скрывала ткань тюрбана. Сбоку стоял еще кто-то в черном плаще, но кто именно, я разглядеть не мог.

— Сколько раз вам повторять, нет у меня никаких сокровищ! — выкрикнул Азиз. — Ничего я не прятал — ни во дворце, ни на себе. Вы и так уже унизили меня, обыскав и раздев почти донага перед женщиной. Ну? Нашли у меня драгоценности? Нет!

— Если бы ты, почтенный, проявил большую покладистость, нам бы не пришлось тебя раздевать, — промолвил Хаза. — Уверяю тебя, нам это не доставило удовольствия, однако хочу напомнить, что вчера ты отрекся в пользу нашего нового наместника и теперь должен отдать ему, что причитается. Теперь все принадлежит ему. Точнее сказать, все пойдет на святое дело, поскольку мой повелитель Карим, без сомнения, возжелает продолжить джихад, а на это нужны средства. Я правильно говорю, повелитель?

Альморавид на ковре проворчал что-то одобрительное.

— Ты, уважаемый, отобрал эмират у его законного правителя, правоверного мусульманина! — обрушился на него Азиз. — И это ты зовешь джихадом? Ты не сводишь похотливого взгляда с моей сестры, которую хочешь обесчестить! Это тоже твой джихад? О жадный погонщик верблюдов, мечтающий о троне! Ты лишил меня всего, что я имел, и теперь требуешь новых богатств — приданого за мою сестру. Запомни, Карим, брак с ней не имеет силы. Возьмешь ее в жены и твоя душа будет проклята навеки. В глазах Аллаха муж Айши — Паладон. И ни ты, ни Юсуф, ни кто-либо другой не в силах расторгнуть их брак.

Услышав эти слова, я беззвучно ахнул и посмотрел на Паладона. Его лицо оставалось бесстрастным, однако мне показалось, что я увидел в его глазах блеск, когда он поднес палец к губам в знак того, чтобы я сохранял тишину. Что же касается альморавида, то новоявленный наместник Мишката в ответ Азизу лишь рассмеялся.

Фигура в черном молчать не желала. Это оказалась Калиса.

— Это твоя душа проклята вовеки! — подскочив вплотную к Азизу, заорала она так, что слюна полетела ему в лицо. — Это ты привечал христиан-насильников и жидов-изменников, ты покровительствовал колдунам, еретикам и язычникам, хлещущим вино! Развратом и святотатствами ты навлек на нас гнев Аллаха и погубил страну! Эх, дали бы мне тебя хотя бы на час… — Она дала Азизу пощечину. — О Паладоне вспомнил? Так он, скорее всего, уже на том свете! Ну а если нет, то сразу там окажется, как только попадется повелителю Кариму в руки. Его забудут! И его, и его богомерзкое творение! Слава Аллаху, эмир в мудрости своей повелел разрушить эту паршивую мечеть! Пещера должна снова стать святым местом поклонения, как когда-то прежде!

Хаза поднялся с ковра и положил руку ей на плечо.

— Спокойно, Калиса, спокойно. И Карим, и сам эмир Юсуф очень признательны тебе за помощь, которую ты нам оказала. Сам Пророк вещает святую истину твоими устами. Это все знают. Ну а сейчас мы как-нибудь справимся своими силами. Пусть повелитель поступает с ним, как хочет.

Калиса отошла в сторону. Проводив ее преисполненным нежности взглядом, Хаза повернулся к Азизу.

— Мы проявили незаурядное терпение, но повелитель Карим не может сидеть здесь всю ночь. Прошу тебя, почтенный, скажи правду. Где ты спрятал сокровища Мишката?

Паладон наклонился к Лотару и едва слышно проговорил:

— Спускайся. Пришли мне сюда Давида. Мне нужен лучник. Сам вернешься вместе с ним. Мечник мне тоже пригодится.

Кивнув, Лотар исчез.

Когда он вернулся с нашим верным лучником, Паладон прошептал:

— Давид, бей через решетку. Целься Хазе в горло. Самуил, поддержи его.