Книга ароматов. Флакон счастья

В этом мире почти все нельзя. И чем что-то интереснее, тем это больше нельзя, нельзее. Например, нельзя есть немытую алычу прямо с дерева. Действительно нельзя, я проверила, лучше так не делать, даже вспоминать жутко. Нельзя не мыть руки. Ну, хоть с этим все хорошо. Мыть руки интересно, особенно у бабушки, где можно выбрать мыло из нескольких кусочков по запаху и намылить тем, которое понравилось, ну или всеми сразу. Нельзя лазить в мамин ящик с косметикой. Вот это совсем не честно, там интересно. Оттуда пахнет странными запахами, которые не встречаются больше нигде, почти все там мажет руки и имеет свои маленькие коробочки. Маленькая коробочка сама по себе предмет наиценнейший, а если оттуда что-либо высыпается, выкручивается или просто прилипает к пальцам – значит это, по меньшей мере, сокровище. И мне туда нельзя. Как с этим жить? Я тихо, чтобы не привлечь внимание мамы, приоткрываю ящик, вдыхаю запах пудры и тихонько задвигаю его назад. Ну и ладно! Фотографии-то мне можно. Можно? Ну, пока что никто не запрещал. Мы с бабушкой их регулярно смотрим. Я подставляю стул, открываю сервант и вытягиваю громадный тяжелый альбом. Это я с моими бабушками. Это я в огромных спадающих колготках. А это мои прабабушка и прадедушка. Их уже нет, они умерли, но родители почему-то боятся мне говорить о смерти, думают – я испугаюсь, а так я не знаю и не боюсь. Я знаю и не боюсь. Взрослые бывают очень странными. Надеюсь, со мной не случится подобного, когда я вырасту. Вот бабушки не боятся говорить о смерти, они даже к ней готовятся, как к празднику, откладывают специально лучшее платье, новые колготки и туфли.

Я закрываю альбом, без бабушки его смотреть скучно. А вот этот пакетик с маленькими разноцветными книжечками я еще не видела. Их-то точно можно, маленькие книжки для детей. А эти просто изумительны, каждый лист с разноцветным рисунком тоненькими линиями и папина фотография. Это книжка о папе! А вот еще одна, чуть побольше, и тоже с папиным фото. Она больше похожа на раскраску. Всегда знала, что о папе должны быть книжки и раскраски. Я бегу к своему столику, достаю карандаши и сажусь раскрашивать папину раскраску. Какой сегодня интересный день! А вечером я обязательно покажу раскраску папе, он так обрадуется, что включит музыку и будет весь вечер танцевать вместе со мной.

Ноты: известь, мел, алыча, душистое туалетное мыло, тюльпан, влажная пудра, гиацинт, мускус, крем «балет», детский крем, старый картон фотографий.

Enrique Iglesias Adrenaline

– Статью обо мне? – спросил Фредерик, закутываясь в халат.

– Да. День жизни. Я буду следовать за вами весь день, делать заметки. Ваша секретарша сказала, что все согласованно, – ответил журналист, переминаясь с ноги на ногу.

– Интересно, с кем она это согласовала, ну да ладно, проходите.

– Я Марк, – представился журналист.

Фредерик проследовал в столовую. Упитанная дама поставила на стол высокий стакан с зеленым содержимым.

– У нас гости, Фрида, – сказал Фредерик.

Фрида кивнула.

– Не стоит беспокоиться, – сказал Марк.

– Вам же надо вникнуть в мой день, поэтому будем жить его вместе, пейте, – сказал Фредерик.

Перед журналистом поставили такой же стакан. Он сделал глоток и от неожиданности поперхнулся.

Фредерик захохотал.

– Видишь, Фрида, твое творение ужасно, я тебе говорил! – все еще смеясь, сказал Фредерик.

– Это очень полезный бодрящий коктейль, и я не собираюсь меня рецепт лишь потому, что кто-то поперхнулся, – ровно ответила Фрида.

– Что в нем? – тихо спросил Марк.

– В основном петрушка, какие-то специи, масло для вкуса, мне нужно потреблять много петрушки, вот Фрида колдует, как может, – ответил Фредерик.

– Островат, – сказал Марк, пробуя коктейль снова.

– С непривычки, – сказал Фредерик.

– У меня к вам всего одна просьба, ведите себя обычно, не меняйте планы, в общем, мне нужен именно ваш день, – сказал Марк.

– Боюсь вас разочаровать, мой обычный день скучноват, – сказал Фредерик.

Он допил коктейль и отправился одеваться.

– Куда мы направляемся? – спросил Марк, когда они вышли.

– В бар.

– Вы там будете работать?

– Нет, я там буду пить, большая часть людей пьет вечером и ночью, я пью днем.

– Почему?

– Ночью я занят.

Бар был маленьким и уютным. Бармен поздоровался с Фредериком, как приятель и, не дожидаясь заказа, стал сооружать на доске ряд маленьких рюмочек. Спустя пару минут бармен поставил на стойку деревянный поднос с шестью рюмками, украшенными дольками апельсина, обсыпанного коричневой присыпкой. В крайней рюмке плавала ягодка клубники.

– Пьяная клубника, – провозгласил Фредерик, – мой любимый сет, приступайте.

Марк взял рюмочку и принюхался. Пахло специями и травами.

– Надо успеть, пока холодный, потом теряет свое очарование, – пояснил Фредерик и плавно опрокинул в себя рюмку.

Марк последовал примеру.

– Бальзам? – спросил Марк, заедая апельсином.

– Настой на травах, вкусно, полезно и алкогольно, все в одном, – ответил Фредерик.

После шестого или седьмого сета они перекусили ванильными кексами и газировкой. Фредерик пил какую-то зеленую, а Марк предпочел «Байкал».