Книга Асты

— Так говорят. Миссис Мэннеринг клянется, что видела ее однажды. «Разбавляйте водой получше», — вот что я ей сказал. «Вы с ума сошли, — ответила она. — Вы же знаете, я не пью. Но я видела ее на лестнице прошлой ночью, я выходила незадолго до полуночи». — Видимо, он рассказывал эту историю не один раз и, похоже, выучил все наизусть. Пожилой джентльмен, он жил в одиночестве и, надо думать, сделал пересказ этой истории о собственном домашнем привидении лучшим развлечением в своей унылой жизни. — «Я была внизу в холле, — говорила она мне, — и когда посмотрела вверх, увидела, как ребенок карабкается по ступенькам».

— А что было дальше? — спросила Кэри.

— Ничего. Миссис Мэннеринг сказала, что привидение исчезло за поворотом, и больше она его не видела. Если хотите знать точнее, привидение повернуло направо. Миссис Мэннеринг уверяла, что видела его еще раз, а затем эта миссис Кёртис, что живет внизу, тоже что-то видела. Она так завопила, хоть и не сказала почему, и теперь больше никогда не выходит за порог своей квартиры, когда стемнеет.

Все это очень понравилось Кэри. Могу предположить, что она черпала из его рассказа идеи для своего фильма. Я порадовалась за нее, и мысленно очень тепло пожелала ей удачи. Именно тогда я поняла, что мы снова друзья. Меня больше не тревожил Дэниэл. Ни он, ни воспоминания о нем, ни то, что Кэри увела его у меня. Его образ потускнел, он стал для меня просто человеком, которого я когда-то знала. Ее участие во всем этом больше не имело значения, потому что теперь у меня был Пол.

Я взяла Кэри под руку. Похоже, она не удивилась и сделала то, что обычно делают люди, когда им нравится, что вы держите их под руку, — прижала мою руку локтем к талии. Может, ей показалось, что история о привидении напутала меня? Мы вместе прошли в квартиру, в спальню, которая прежде была комнатой Эдит. Мистер Вагстафф гордо стоял рядом, радуясь, что от прошлого здесь ничего не осталось. В окнах появились двойные рамы, стены оклеены обоями персикового цвета с бархатистыми выпуклыми розами.

Третий этаж был совсем другим. Миссис Кёртис вновь оказалась права, здесь мало что изменилось с прежних времен. Большинство вещей бережно сохранили, а что не удалось сберечь, заменили точными копиями. Все светильники выглядели, будто работают так же, как в конце девятнадцатого века. Настольные лампы переделали из керосиновых, на люстре установили плафоны из травленого стекла, какие обычно использовали в газовых светильниках. Рейки, на которых крепили картины, тоже остались на прежних местах, но я сомневаюсь, что роспись на потолках этого этажа в виде цветов и фруктов сохранилась с прошлого века. Скорее всего, она появилась уже при Мэннерингах.

На верхнем, четвертом этаже все было покрыто тонким слоем пыли.

— Вряд ли поддерживать здесь чистоту входит в обязанности мистера Вагстаффа, — шепнула мне Кэри.

Было душно, пахло пылью, тряпками и бумагой, как всегда пахнет в помещении, которое давно не проветривалось.

Мэннеринги заполнили комнаты всяким хламом рубежа веков, среди которого выделялось несколько неплохих предметов эпохи короля Эдуарда. Черный кожаный диван, набитый конским волосом, очень напоминал диваны из вокзального зала ожидания. На нем, должно быть, можно сидеть, только ухватившись за подлокотники, иначе соскальзываешь. Малиновые бархатные портьеры выглядели так, словно нуждались, чтобы здесь появилась Флоренс Фишер и выколотила их одним из сваленных тут же веников. Все стены увешаны старыми фотографиями и сепиями в искусно выполненных рамках. Подобные фотографии можно увидеть в пабах, где хозяин думает, что так положено. Я уверена, что ни одного родственника Мэннерингов на фотографиях нет и, скорее всего, они приобретены в лавках старьевщиков. Но странно думать, что, в отличие от картин, это реальные люди, которые жили когда-то, были чьими-то любовниками, мужьями, женами, матерями и отцами. Они ходили к фотографу, остались довольны или недовольны результатом, а то и просто равнодушны к нему. И вот они, почти сто спустя, висят здесь — своего рода бессмертие, только подозрительное. Ибо тот, кто купил, вставил ваш портрет в рамку и повесил его на стену, сделал так не потому, что вы прекрасны, добры, умны, привлекательны, а потому, что это забавно. И гости, глядя на фотографии, спрашивают: кто эта экстравагантная женщина или тот необычный мужчина? Посмотрите на их одежду, прически. Как вы думаете, они считали, что выглядят красиво?

Кэри сказала мне потом, что не доверяет людям, которые превращают все, что вокруг них, в шутку. Что это за человек, который окружает себя забавными предметами, намеренно отвергает красоту ради развлечения или заменяет удобство гротеском? Устает ли он от этого? А если да, что происходит потом?