Султан не пожелал поверить этому сообщению и не одобрил поведения командира. Затем он приказал снарядить две тысячи судов, из которых одна половина была предназначена для него самого и его спутников, а другая — для припасов и питьевой воды. Он доверил мне правление и со своими спутниками вышел в море ал-Мухит.
При таких обстоятельствах мы видели его и остальных путешественников в последний раз. Я остался неограниченным властелином государства».
Путешествие отца султана Мусы является настолько выдающимся предприятием, что европейская наука, особенно наука XX столетия, приложила немало усилий для того, чтобы превратить весь этот рассказ в анекдот о чудаковатом африканском самодуре, избравшем диковинный способ суицида.
Немецкая «научная критика» (Гумбольдт, Хенинг) обнаруживает аргумент, который должен, по ее мнению, убедить нас в невозможности трансатлантического путешествия африканцев
Однако, прежде всего, не стоит преувеличивать незнакомство жителей Мали с морем. Мы знаем теперь, что к началу XIV века это государство контролировало низовья Нигера. Португальцы оказались в районе Гвинейского залива уже после распада империи Мали, в эпоху гегемонии на западе Африки державы Сонгаи. Однако центр интересов данного государства лежал значительно севернее, на границах с арабо-берберскими владениями Сахары и Магриба. Его владения просто не достигали низовьев Нигера. Близ побережья находился ряд небольших государств, занятых междоусобными войнами, а не развитием мореплавания.
Образованные султаны Мали, знавшие о кораблестроении, видевшие парусные корабли на Средиземном, Красном морях, могли попытаться создать и свой собственный флот. Впрочем, цифры, приведенные Мусой в своем рассказе, говорят, что суда действительно были небольшими; их строительство не стало для «инженеров» Мали необычным делом. Могли ли эти «эскадры» удалиться от берегов Африки на сколько-нибудь значительное расстояние?
Выше шла уже речь о появлении эскимосских лодок на побережье Норвегии и даже Северного моря. В XX столетии неоднократно совершались попытки пересечь Атлантический океан, в том числе и на обычных лодках, без паруса. Как мы понимаем теперь, все дело в небольшой доле везения, а также в том, совпадает ли предполагаемый маршрут плавания с океанскими течениями и ветрами.
Если мореплаватели из Мали, выйдя из дельты Нигера, продвинулись на юго-запад примерно до уровня экватора, то здесь их могло подхватить Южно-экваториальное течение, а также пассаты, которые совершенно точно не дали бы путешественникам возможности повернуть назад. Летом (я использую этот термин «с точки зрения» Северного полушария) северные потоки Южно-экваториального течения поворачивают обратно, образуя петлю, затухающую вдали от побережий Южной Америки и Африки. Зимой же океанские воды направлены в сторону северо-восточного побережья Бразилии, а затем — Карибского бассейна. Мы имеем ряд почти прямых подтверждений того, что африканские мореплаватели добирались до этих районов![125]
В 1509 году испанский конкистадор Бальбоа обнаружил на юго-востоке современной Панамы (область Дарьенского перешейка) индейцев, имевших «африканскую» пигментацию кожи и внешне похожих на «мавров». Один из известнейших историков испанской конкисты Франсиско Гомара в своей «Истории Индий» однозначно признал этих туземцев за выходцев с Африканского континента. Позже в Бразилии обнаружили «почти мавританское» племя шаруа, причем произошло это еще до начала завоза в Латинскую Америку масс черных невольников. К негритянским корням, вероятно, восходил облик племени джамаси во Флориде и чернокожих карибов на некоторых Антильских островах.
В XIX–XX веках эти сообщения, естественно, были пересмотрены критически, как и большинство сообщений о наличии следов различных рас в антропологическом типе обитателей Нового Света. К этой теме я буду возвращаться не раз, но сейчас нам важно не то, достиг ли отец султана Мусы Америки и не являются ли негро-индейцы Дарьенского перешейка потомками его спутников, а ответ на вопрос, что за землю искал этот государь?