Книга Атлантиды

В главном нашем источнике о мифологической предыстории жителей Мезоамерики, эпосе индейцев киче «Пополь-Вух», рассказывается о Шибальбе, своего рода преисподней, в которой жили доисторические существа. Хотя почти буквальным значением этого слова является «Страна ужаса», в космогонических мифах древних людей преисподняя имела и еще один смысл. Это прошлое: ведь и смерть, отправляющая людей туда, переносит их жизнь в минувшее. Царем или судьей в преисподней мог быть вполне положительный персонаж — Минос, Эак и Радамант в Греции, Сатурн в Риме, Осирис в Египте. Часто царь преисподней почитался одновременно и как владыка «золотого века», при котором жило доисторическое человечество (или существа, предшествовавшие человечеству). Вызвано это сложным комплексом переживаний, верований, представлений, чаяний, которые сопровождали в душе древнего человека слово «смерть».

С одной стороны, смерть — совершенно неизведанная территория, которую каждый открывает заново. С другой — о смерти в мифах говорится более, чем о каком-либо ином явлении. Ее регион «исхожен» героями, отправляющимися в подземное царство, и богами, умирающими ради возрождения и самих себя, и всего живого. Самое странное и непонятное заключается в том, что смерть есть и трагедия, разрушение жизни, и торжество, ибо в потустороннем мире человеческая душа встречается с тем богом, жизнь при котором некогда была счастливой и сытой.

К этой теме я вернусь, когда буду говорить о вере в реинкарнацию народов, населявших различные берега Атлантики. Сейчас же отмечу только, что сказание о преисподней возвращает нас к представлению о прошлом, о цивилизации, которая некогда существовала и которая погибла из-за какого-то катаклизма. Смертные страдания воспринимаются как переживания такого катаклизма — только «наоборот». Пройдя их, выдержав все испытания, которые ждут человека на пути в прошлое, он достигнет царства света и достатка.

Интересно, что та часть «Пополь-Вуха», которая посвящена подвигам близнецов Хун-Апху и Шбланке в Шибальбе, может рассматриваться как метафора испытаний, выпавших на долю человеческой души после смерти. Выдержавшие эти испытания (в том числе как близнецы, получившие возможность возрождаться) будут награждены должным образом. Хун-Апху и Шбланке стали, например, Солнцем и Луной:

«Тогда они удалились от них [обитателей Шибальбы] и поднялись наверх, в средоточие света; в одно мгновение они были подняты на небо. Одному было дано Солнце, другому — Луна».[143]

Сразу после истории о близнецах «Пополь-Вух» переходит к рассказу о сотворении и праистории человечества. Боги создали первых людей в некоем месте на востоке, где не всходили ни солнце, ни заря, ни утренняя звезда. Первое время человечеству пришлось жить в ночной тьме; они не знали своих богов и, очевидно, не обладали даже навыками, необходимыми для добывания пищи.

«Там находились тогда в большом количестве белые люди и черные люди, люди с разной внешностью, люди столь многих наречий, что удивительно было слушать их.

Разные люди существуют под небом; имеются люди пустынь, лица которых никто никогда не видит, которые не имеют домов, они только блуждают как помешанные по малым горам и по большим горам, поросшим лесами. Так рассказывали те, кто презирал этих людей пустынь; так рассказывали те, кто сам был там, на востоке.

Все они имели одно наречие. Они не взывали ни к дереву, ни к камню, но хранили в памяти слово Созидательницы и Творца…[144]»

Поскольку «Пополь-Вух» является эпическим преданием, трудно предполагать, что сообщения о белой и черной расах были внесены в него после того, как испанские конкистадоры сообщили об этом индейцам киче. Не менее странно выглядит и рассказ о кочевничьих племенах, странствующих по пустыням (Сахары?), ибо таких племен в древней Америке попросту не было. Непонятно, чем вызвали презрение рассказчиков люди пустыни — но, видимо, главным было здесь забвение священных словес богов-создателей.